АТАУЛИ

НОЕВ КОВЧЕГ

Рассказы
и
эссе

Перевод с узбекского языка произведен автором и его сыном Фаррухом Атаевым



Ташкент - 2011
__________________________________________________________________

АННОТАЦИЯ

       Написать коротко, ясно и по существу удаётся не каждому писателю. Особенно в наш век информации, краткость и сущность информации высоко оцениваются. Как говорил Чехов "Краткость - сестра таланта". Данный сборник известного узбекского прозаика, переводчика, критика и эссеиста Атаули (Атаева Рахимджана Игамбердиевича) состоит из коротких произведений автора. Исторические рассказы освещают самые решающие и судьбоносные моменты жизни таких исторических личностей, как пророк Ной, Алп Эр Тунга (Афрасиаб), Александр Македонский, Атилла, Абу Наср Фараби, Махмуд Кашгари, Махмуд Замахшари, Махмуд Газневи, Махмуд Тараби, Пахлаван Махмуд и др. Цикл рассказов-былей интересен непосредственным и правдывым отражением духовных состояний наших современников. А короткие эссе вызывают огромный интерес у читателя своими новыми подходами к творческим наследиям известных писателей Атайи, Рабгузи, Кадири, Чулпан и Чингиз Айтматов. Книгу завершает эссе под названием "Автобиография или ещё одна пирамида духовности", где в оригинальной форме освещен весь творческий путь писателя Атаули.
       Книга даёт яркое представление о творчестве писателя и о состоянии современной узбекской прозы. Она имеет особую ценность со своим эстетическим и познавательным значением. Надеемся, эти произведения писателя помогут вам по-новому взглянуть на исторические и настоящие события. 

СОДЕРЖАНИЕ
Исторические рассказы

Ноев ковчег………………………………………………………………………3
Узбекский Отелло……………………………………………………………….8
Лев в цепи………………………………………………………………………..21
Хадди Искандари……………………………………………………………….26
Народ - друг Фараби…………………………………………………………...32
Карасув - черная вода………………………………………………………….60
Одна луноликая…………………………………………………………………64
Дастурхан………………………………………………………………………...69

Исторические рассказы цикла "Махмуды"

Йорик ( Наставление)..…………………………………………………………75
Зефир Аму………………………………………………………………………..80
Покаяние…………………………………………………………………………85
Столкновение……………………………………………………………………89
Край……………………………………………………………………………….95
Прощание………………………………………………………………………..101
Рукопись…………………………………………………………………………106

Рассказы-быль цикла "СЕМИРЕЧЬЕ"

Трактат…………………………………………………………………………..111
Небо далеко…..………………………………………………………………….116
Причина………………………………………………………………………….124
Широта…………………………………………………………………………..130
Кашкул…………………………………………………………………………..137
Путник нашего времени………………………………………………………142
Вода………………………………………………………………………………149

ЭССЕ

Искусные любезности Атайи………………………………………………….156
Великий прозаик……………………………………………………………….163
Основоположник национальной романистики…………………………….168
Лучи утренней звезды………………………………………………………….171
Воплощенная мечта (Последнее слово о велении судьбы).....…………….192
Возвышение духа………………………………………………………………..200
Автобиография или ещё одна пирамида духовности………………………203

__________________________________________________________________

УЗБЕКСКИЙ  ОТЕЛЛО

       Правитель страны Туран Алп Эр каган внимательно обозрел присуствующих, которые собрались в связи с исполнением двадцати пятилетия его единственного сына и присвоением ему звания Эр (мужчина), затем остановил свой взгляд на сыне, который стоял склонив голову перед собравшимся:
       - Слава Небесному Тенгри (Богу), мы являемся потомками белых гуннов, которые объединили вокруг себя весь Восток и Запад, сын мой! Перед Матерью-Солнцем, освещающего этот наш Аксарай и перед нашим родным атавом - Арал, перед этой священной водой жизни, пресной водой, замкнутом морем, расположенным на самой сердцевине бесконочной сущи, откровенно скажу, мой сын, вы являетесь великим даром нам Небесного Тенгри, нашим светом надежды, нашей сбывшийся и будящейся мечтой! Именно поэтому двадцать пять лет назад я дал вам имя "Атавул"! Мечтал, чтобы сын, когда вырастет, стал надежным улом (слово "ул" имеет два смысла - "сын" и "опора", то есть, "фундамент") нашего атава (буквальный смысл слова "атав" - "название", еще оно имеет смысл - "мир, охваченный человеческим взором"). И достойным хозяином владения туранских тенгрикутов! Я уже состарился! Слава Небесному Тенгри, вот, вы получили звание "Эр", потому что стали крепким мужчиной, настоящим джигитом, всесторонне развитым человеком, совершенным потомком! Теперь вам настало время быть отцом, оправдывая свое звание "Эр" стать хозяином нашего атава, настоящим атавулом! Теперь и вы должны создать свою семью! Достаточно вам проявить желание, и я всех совершеннолетних девушек, находящихся под моей властью, построю в один ряд, словно ресницы вокруг глаз. Чтобы вы выбрали из них понравившуюся вам спутницу жизни и наконец, создали семью! Ведь, вы должны поскорее дать мне и вашей матери счастье быть дедушкой и бабушкой, сын мой!..
"ЛЕВ В ЦЕПИ"

# # # #

Хадди Искандарий -
последний предел Александра.
# # # #

Н А Р О Д
ДРУГ ФАРАБИ
Поклон дедушке Фараби
"Народ (Друг Фараби)" писателя Отаули (Рахимжана Атаева) является первой попыткой освятить в узбекской прозе образ великого предка Абу Насра Фараби. Я давно знаю Отаули как прозаика, критика и переводчика. Читал, в частности, его крупные прозаические произведения "Тайна тайн (Туркестанский эпос)" и "Посол (Ходжа Насреддин решил не умирать)". На мой взгляд, он в этом новом произведении "Народ" последовательно продолжая свои творческие поиски, довольно живо и трогательно смог освятить человеческую судьбу, весьма сложный духовный мир и широкое мировоззрение Абу Насра Фараби. Особенно, те места, где показано горячая полемика великого мыслителя с основателем династии караханидов Буграханом о судьбе народа, уверен, читателя не оставит равнодушным.
Естественно, что в каждом хорошем произведении бывают стороны, о котором следует серьезно подумать, условные и даже спорные черты. Они есть и в этом произведении. Самое главное - это компактное и довольно ёмкое произведение, думаю, поможет вам войти в глубокие пласты тысячелетней истории, ощущать духовный мир и самые сокровенные мечты нашего великого предка.
Хочу особо подчеркнуть то, что и создание, и выход в свет, и данное художественное решение исторических проблем является прямыми плодами государственной независимости Республики Узбекистан. В эти прекрасные дни, когда узбекский народ выпрямляет свой алпамышовский рост и занимает свое достойное место в мировом сообществе, думаю, будет очень кстати наряду с другими великими предками поклониться и перед памятью дедушки Фараби.
АБДУЛЛА АРИПОВ,
Герой Узбекистана
ОТ АВТОРА
       Я почти сорок лет изучаю жизнь и деятельность великого мыслителя средневекового Востока Абу Насра Фараби. Его прозвали "вторым учителем" после Аристотеля, "Аристотелем Востока". Достоверные факты подтверждают, что этот ученый-энциклопедист знал множество (пишут, что девяносто!) языков. Фактически нет отраслей науки, которым он не занимался. Но первым долгом он - философ. Затем - языковед, потом - музыковед, а после - все остальные!.. Ему принадлежит, например, ряд трактатов о музыке. А также, он является создателем самого распространенного музыкального инструмента среди тюркских народов - сурная, да ещё, основа основ знаменитого шашмакома - одного из шести мелодий под названием "Чули Ирак"!..
       В середине 80-х годов прошлого столетия я написал свою первую повесть "Мелодии сурная", где главным героем является молодой композитор и музыковед Азад Зиятович Халиков, консультант по национальным инструментам Союза композиторов Узбекистана. Еще тогда я постарался всесторонне изучить научное наследие Абу Насра Фараби. Также проштудировал все, что написано о нем на узбекском, русском и казахском языках. В частности, научные труды узбекского ученого-философа Хайруллаева, казахского ученого-философа Касымджанова, казахского ученого-математика Кобесова и др. Читал исторический роман казахского писателя Ануара Алимджанова "Возвращение учителя", посвященного Абу Насру Фараби. Откровенно говоря, я не был удовлетворён этим романом. Ибо я как яростный поклонник ученого-энциклопедиста его представлял по-другому, нежели автор данного исторического романа. В произведении были явные отпечатки идеологии безбожного советского строя. Еще тогда мечтал написать что-нибудь об этой уникальной личности. Слава богу, моя мечта почти тридцатилетней давности осуществилась в 1998 году. Разумеется, благодаря независимости Республики Узбекистан, которая дала возможности проникать в самые затаенные пласты духовного мира героя, особенно, в его религиозное мировоззрение. Вот теперь, после десятилетнего испытания временем решил это произведение сам перевести на русский язык точно так, как было написано тогда на родном языке.
       Хотя научное наследие Фараби немало сохранилось до нас, к огромному сожалению, мы крайне мало знаем биографию ученого. Не было, и до сих пор нет его подробное жизнеописание. Знаем только такие факты: родился в 870 году в древнем городище Фараб вблизи города Отрар. Учился в медресах городов Шаш, Бухара и Багдад. Объездил почти все арабские страны. Перевёл философские трактаты с древнего санскрита и с древнегреческого языков на арабский язык. Долгие годы жил в арабском городе Алеппо и там же умер в 950 году, прожив ровно 80 лет… Пожалуй, это все, что мы знаем о нем! Еще знаем, что до сих пор сохранена его могила и, как свидетельствуют очевидцы - члены специальной экспедиции международного фонда Бабура во главе Закирджана Машрабова, в настоящее время она находится в стадии исчезновения!.. Это отношение к памяти ученого-энциклопедиста, "Аристотеля Востока", заслуга которого в развитии арабско-мусульманской культуры бесценна!..
       Исторические труды не подтверждают факт приезда великого философа в свои родные края в возрасте пророка Магомеда, тем более его встречи с основателем династии караханидов Буграханом. Но и не отрицают таковых! Максимально используя право писателя на фантазию, я постарался показать однодневную, вернее, ночную жизнь великого ученого между двух ворот древнего города Ташкента - от Самарканда-дарбазы до Чигатай-дарбаза! Махалля "Самарканд-дарбаза", где родился и вырос великий узбекский писатель, основатель узбекской исторической романистики Абдулла Кадыри, точно сохранила до сих пор название одной из девяти ворот древней крепости Ташкент. А "Чигатай-дарбаза", местность, где сегодня расположено главное кладбище города под названием "Чигатай кабристони" и "Студенческий городок", еще до потомков Чингизхана, в частности, до Чигатая, в Х-ХI веках называлась "Отрар-дарбаза" ("Ворота Отрара")! Город Ташкент, столица независимой Республики Узбекистан во времена Абу Насра Фараби находился (разумеется, и сейчас находится) в "золотой середине" между самых древних городов Великого Турана - Самаркандом и Отраром!..
       
В этом народе видели многих, однако, эй мой узбек,
В очаровании не видали такого жизнерадостного, как ты сам
АТАЙИ

       Лето 311 года хиджры, 933 года рождества христово было не похоже на лето. Караван, вышедший из Багдада сразу же после праздника Навруз, не добравшись до Алеппо, оказался под снегом и метелице. В последние дни весны Исфаган его встретил градом. В течение трёх летних дней пребывания в Бухаре непрерывно шедший дождь как в весеннее время угнетала путников и истощала их нервы. И вот, последний день лета, когда перед закатом караван зашел в старинную крепость Шаш через Самарканд-дарбаза, опять начался дождь, и она вместе с закатом вызвала в душах грусть. Когда караван добрался до Чарсу, дождь усилился, и превратился в ливень. Что это такое, появилась дыра в небе и опять начинается всемирный потоп, что ли? Не похож на белую летнюю дождь и не похож на черную метелицу, чёрт знает, что! Когда караван повернулся налево и держал путь в сторону вороты Отрара, от него отделились трое пешеходов, ёжась под ливнем: впереди - старик лет шестидесяти, длинный рост которого начал заметно горбиться, посередине - мужчина среднего возраста лет около сорока, а позади - двадцатилетний парень, резвый как жеребёнок.
# # # #

КАРАСУ - ЧЕРНАЯ ВОДА

# # # #

ОДНА ЛУНОЛИКАЯ

       1989 году в связи со столетием великого индийского мыслителя, первого премьера-министра независимой Индии Джавахарлала Неру в ведущей республиканской газете "Совет Узбекистани" ("Советский Узбекистан", нынешний "Голос Узбекистана") было опубликовано воспоминание известного государственного деятеля Нуриддина Акрамовича Му?иддинова. В нем было сказано, что в 1957 году Жавохарлал Неру был гостем нашего края и в качестве первого руководителя у него попросил, чтобы он организовал его поездку в город Андижан. И с сожалением было отмечено, что эта просьба не была удовлетворена из-за не разрешения Центра. Интересное еще в том, что через некоторое время по стечению обстоятельств Мухиддинов прибыл с официальным визитом в Индию. Тогда Неру указывая на карту страны спросил у него: "Какое место в Индии хотите посетить, дорогой гость?"..
       К счастью, сегодня не только государственный деятель по официальному визиту, а любой гость с благими намерениями может посетить любое место нашей независимой страны… Вот, уже двадцать лет, меня интересует такое обстоятельство: почему тогда Жавохарлал Неру предъявил желание посетить не Самар?анд, Бухару или Хиву, а именно Андижан? Потому что, здесь родился и жил великий Захириддин Мухаммад Бабур, который открыл золотые страницы в истории Индии? Из-за того, что Джавахарлал Неру, написавший капитальный труд "Взгляд на всемирную историю" в форме писем дочери Индире Ганди, прекрасно знал несколько тысяча летнюю историю взаимоотношений Индии с Туркестаном, в частности, Андижана с Кашмиром, где родились его предки? Или здесь кроется другие еще более веские основания?.. В результате последних двадцатилетних поисков, кажется, наконец-то нашел эту главную причину и вроде постиг сути этой проблемы. Решающим толчком в этом стал исторический факт о том, что  дедушка Джавахарлала Неру учился в одном из 64 медресе города Хивы… В эти дни, когда исполняется 150 лет со дня рождения и 100 лет со дня смерти замечательного узбекского поэта-просветителя Закирджана Халмухаммада огли Фурката,  я осмелился вывести в свет данный исторический рассказ. Сколь основательна в нем художественная трактовка - об этом серьезно подумать, сделать соответствующее суждение и вывод предоставляю Вам, дорогой читатель...
АВТОР
# # # #

ДАСТУРХАН
# # # #

Махмуды
Цикл исторических рассказов

ЙОРИК (НАСТАВЛЕНИЕ)
# # # #

ЗЕФИР АМУ
# # # #

ПОКАЯНИЕ
       Султан Махмуд Газневи завершил чтение произведения "Шах-наме" поэта современности Абулкасима Фирдоуси и в натиске волнения невольно встал на ноги. "Браво! - восклицал сам себе. - Пусть написано не на тюркском, а на персидском. Однако получилось бесподобное произведение во всей мировой литературе! Не только в Иране и Туране, среди арабов и ажамцев (неарабов) он не имеет своего аналога! С одной стороне - в Чине и Мачине, с другой - в Инде и Синде, пожалуй, во всей истории человечества не было такого произведения! Воистину коронное произведение, где всесторонне написано взаимоотношение Ирана и Турана! Это бессмертное произведение, которое способно прославить мое великое государство, созданное мною в течение тридцати лет, на семь континентов и на семь моих поколений!  Благодарю тебя, Аллах, за то, что предоставил возможность увидеть мне такое произведение, созданного в моем владении. В этом мире мимолетном, после тридцатилетнего ожидания, наконец-то смог увидеть такое гениальное произведение.
       Перед глазами Махмуда Газневи вновь оживилось событие тридцатилетней давности.
       Тогда он был молодым джигитом, только что вступившим на престол своего отца Амира Сабуктегина. Стремлениям и мечтаниям нет конца! Словно легендарный богатырь, готов свернуть горы! Пригласил всех ученых и поэтов страны в свой дворец и поставил перед ними один-единственный вопрос: "Чтобы мое великое государство приобрело мировую славу, ну-ка, кто что может и кто нуждается именно в какой моей поддержке?!." Тогда среди литературных мечтаний, творческих планов, торжественных обещаний, обыкновенных чванств и самых настоящих бахвальств, высказанных в ответ на этот вопрос, особенно, два предложения ему пришлись по душе. Первое сказал молодой ученый Абу Рейхан, который родился в отдаленном кишлаке древнего Хорезма: "Мечтаю написать такую книгу о легендарной Индии, мой повелитель, чтобы он был чудесным золотым ключом, открывающим все тайны этой чудесной страны и предисловием к вашим победоносным походам в эту страну!" Второе предложение, которое ему понравилось, было сказано молодым поэтом по имени Абулкасым, который родился в одном селении вблизи столицы Газны: "Мечтаю написать такое царственное произведение о славных историях взаимоотношений Ирана и Турана, чтобы оно не только в тюркском, персидском или арабском, но и в мировой литературе не имело своего аналога и прославляло могущество вашего государства на весь мир!" "Вот, именно этого и я хочу! - подумал он тогда про себя после совещания. - Только лишь ради того, чтобы когда-нибудь осуществились эти два мечтания, стоит быть правителем и оказывать спонсорскую помощь не только двум, а двумстам ученым и поэтам!.."
С того дня в своём дворце собрал более двести ученых, поэтов, летописцев, каллиграфов, художников и других одаренных людей и им назначил ежемесячный оклад за счёт казны. Во главе ученых поставил Абу Рейхана, а во главе поэтов Абулкасыма. Тогда Абу Рейхан как признак благодарности в ответ этому царственному благородству склонил голову к его ногам. Однако этот капризный упрямый поэт по имени Абулкасым! Как бы демонстрируя свой богатырский рост, стоя гордо заявил: "Соловей в клетке, на самом деле, не соловей, а попугай, мой повелитель! Дайте царственное указание и возможность лететь в свой райский сад этой свободной птице, как эта ваша покорная слуга, чтобы в течение тридцати дней, тридцати месяцев, быть может, тридцати лет я свободно излил на бумагу настоящее соловьиное пение!  Принесу к вам в один прекрасный день и полностью оправдаю ваше доверие!"
       Хотя он считает свою бедную хижину лучше, чем дворец султана, да еще, этот кусочек земли сравнивает с раем, тогда возбужденные слова поэта с тонкой натурой, он правильно понял… Ну ладно, дворец султана или хижина ултана - где именно написан шедевр - это не важно. Важно то, чтобы такое обещанное гениальное произведение создавалось не на словах, а на самом деле! Он немало слышал такое чванство, высказанное, несмотря на свое довольно жалкое положение, как: "Царственное произведение ровно через месяц поставлю на стол прямо перед вашими глазами!" Да, немало видел султан Махмуд летающих на небесах чванливых поэтов, у которых зачастую высказанные слова вовсе не совпадают с конкретным делом! Давно он стал считать цыплят по осени и перестал снимать сапоги, пока своими глазами не увидит воду! Однако кого из обладателей трона не радует такая высокая творческая задумка, такое добросовестное стремление?!.
       Вот, с тех пор не по щучьему велению, а по силу воли божий, прошло немало и не больше, ровно тридцать лет, словно один миг, смотрите-ка! Эти "тридцать лет" перед бессмертным произведением и вообще перед вечностью, может быть, на самом деле один миг, словно жизнь бабочки! Однако то, что увидел и пережил, твердо сидя на троне огромного государства, этот простой смертный, как он, словно мотылек, окруженный бесконечными мелкими заботами далеко невечного мира и неверного трона!.. Планомерное расширение территории государства, усиление его мощи, присоединение под своего владиения такую чудную страну, как Индия, распространение религии ислам на весь мир… Чего только не пришлось пережить ему по пути осуществление этих дел! Если был бы такой богатырь пера, который способен написать все это, наверняка они не уместились бы в еще более объемистую книгу, чем этот "Шах-наме"! Однако… где этот богатырь пера?!. Ну ладно, не будем мелким и посмотрим на вещи беспристрастно, а вдруг в один прекрасный день увидим и такое произведение! В данный момент первостепенный вопрос: какому царственному призу достоин это царственное произведение?.. Не зря говорят, что язык птиц знает птица. Ну-ка, что скажет по этому поводу царь дворцовых поэтов маликушшуаро (царь поэтов) господин Унсури (древнеперсидское слово "унсур" означает смысл "элемент"), послушаем его мнение!.. 
Коротышка Унсури как-то смешно прибежал и положил голову на ноги султана Махмуда. По мере возможности сократил любезности и поставил вопрос ребром. Господин Унсури вдруг стал крайне серьезным, немного помолчал, затем с искусственной солидностью вежливо ответил:
       - Раз уж вы сами спросили мое мнение, я вынужден откровенно высказать все то, что кипит в душе, мой повелитель! Разумеется, весу этого произведения нет слов, однако… Быть может, терпимо то, что оно написано не на вашем тюркском, а на фарси, однако… Восхвалять Иран до небес, а Туран смешать с землей!.. Разве это не что иное, как есть ваш хлеб и соль, затем плюнуть на солонку, мой повелитель?!.
       Султон Махмуд почувствовал, как будто его сердце пронзила стрела. Легкая досада в душе вмиг превратилась в злость и ненависть. Действительно, пусть этот высокомерный поэт не пишет о его победоносных походах!  Но он мог хотя бы сдержать себя от унижения Турана! Небось, он не знает мудрые слова на моем тюркском языке: "Евший за счет другого должен стыдится", "Нужно платить за еду, иначе блевать"?!.
       На следующий день, во время царственного приема в честь награждения нового произведения "Шах-наме" высказал пару горьковатых слов в адрес автора и… за коронное произведения поэта, который казался ему холоднее лягушки… сделал "царственным вознаграждением" не одну золотую монету за каждую строку, как обещал тридцать лет тому назад, а по одной серебряной монете… И прямо-таки выгнал всех присутствующих на торжественном приеме: приказал всем немедленно оставить его в покое.
       В конце такого неожиданно короткого и холодного мероприятия, после более неожиданного странного "высокого указа", каждый быстро покинул дворец в своеобразных настроениях. Только неподвижно оставались Султан Махмуд Газневи у трона в глубине просторной царственной приёмной и ученый современности Абу Рейхан Беруни на пороге. Султан науки, который стоял на пороге искоса взглянул на султана государства. И вдруг он решительно повернулся назад, твердо зашагал и припал к ногам султану Махмуду:
       - Помилуйте меня, грешного, повелитель! Я никак не могу понять! Неужели этот чуждый всемирной литературе элемент… наконец-то поссорил такого властелина эпохи, как вы с властелином всемирной поэзии, как Фирдоуси и таким образом наконец достиг своего гнусного намерения?! Даже невооруженному глазу видно такая азбучная истина, что султан имуществ газневидов - это Вы, султан имуществ поэзии - это Фирдоуси. Следовательно, поддаваться на бессовестную интригу какого-то коварного элемента… Разве такой поступок достоин такому тюркскому правителю с целомудрием и широтой души, как вы, повелитель?!. Допустим, Унсури человек завистливый и зложелатель, поэтому заплел подобную интригу на пустом месте. Допустим, у поэта эпохи Фирдоуси тоже душа не такая широкая, как вы ожидали, поэтому сам того не зная, подлил масло в огонь вражды между властелинами двух великих государств, которые всегда поддерживали друг друга. Фирдоуси поэт с нежной душой и тонким вкусом, у него немало уважительных обстоятельств, которых следует проститъ! Однако вы… по-моему убеждению, должны были смотреть на проблему с более широким взглядом и  радоваться, когда видите такую редкую жемчужину мировой литературы, как "Шах-наме", а не печалиться!   Ведь, следует не злиться, а наоборот, гордиться тому, что такое несравненное счастье улыбнулось именно вам, о котором многим властелинам даже и не снилось, повелитель?! Ведь этот мир проходящий мы с вами покинем, покинут и Унсури, и Фирдоуси, все покинут! Только остаются такие бессмертные произведения, как "Шах-наме"! Если еще что-нибудь останется, то останутся имена таких гениев, кто смог написать настоящий шедевр и… повелитель, который смог достойно оценить и поддержать его!..
       На следующий день арба с соответствующей охраной, заполненной с золотыми монетами и другими царственными подарками по новому верховному указу султана Махмуда Газневи, вышла из столицы Газни и направилась в сторону кишлака Фирдоус (то есть, "рай")! Когда арба дошла до кишлака… гроб, в котором лежало тело султана царства поэзии Абулкасима Фирдоуси, через плечи людей вышел из кишлака и нёсся в сторону кладбище! В тот день все бедные города Газни были рады - получив серебряные монеты, которых раздал Абулкасим Фирдоуси, а поклонники поэзии радовались - читая еще одно гениальное произведение поэта эпохи, по своему силу нечем не уступающее "Шах-наме" - "Сатира султана Махмуда". Да не только они, вроде все в государстве был рады. Только султан Махмуд Газневи… душа заполненная печалью, в своих пятиразовых намазах молился Аллаху, еще и еще раз умолял: "Ты прости этого неблагодарного раба своего, о, Всемогущий! Сам пощади такого грешника, как я, который допустил непоправимую ошибку,  относясь с безразличием и надмением к такому гениальному произведению, как "Шах-наме", которого ты ниспослал рукою любимого раба своего Аблукасима Фирдоуси! Не своди на нет мои тридцатилетние стремления, и не очерни мое лицо, о Боже, до конца света перед будущими поколениями! Каюсь перед тобой, о, Всемогущий, каюсь!.."


СТОЛКНОВЕНИЕ
# # # #

КРАЙ
# # # #

ПРОЩАНИЕ
       Махмудходжа Бехбуди, убегая от преследования советской власти, пройдя через скрытые пути, еле добрался до благородной Бухары и прямо направился в Арк (Крепость бухарских эмиров). Редчайший псевдоним, который с начала века переходил из уст в уста и вызывал в тончайших душах соответствующий резонанс - слава Бехбуди оказалась настолько высокой, что сам бухарский эмир Саид Алимхан его ни на минуту не заставил ждать. Даже вышел встречать его с широко распахнутым объятием и крепко обнимал:
       - Добро пожаловать в благородную Бухару, господин муфти (руководитель религиозной общины)! Бесконечно рад приветствовать такого знаменитого современника, как вы, господин муфти! К добру шаг чудотворного святого на землю благородной Бухары! Слава Аллаху за то, что есть такой преданный человек как вы, который переживает за судьбу Туркестана в эти неспокойные дни!..
       Сердце Махмудходжы Бехбуди переполнилось любовью:
       - Благодарю вас, повелитель! Я счастлив за то, что вы так высоко оцениваете эту вашу покорную слугу! Мне тоже искренне радостно от встречи с вашей светлостью! Откровенно говоря, на мехрабе (почетное место в мусульманской мечете) своей надежды увидев вас, убегая от преследования этих красных чертёнков, прибыл к вам, чтобы попросить защиту, повелитель! Очень надеюсь, что вы возьмете эту покорную слугу под свое покровительство и в этих исторических моментах, когда решается судьба страны, я буду на вашей службе!
       Амир Саид Алимхан не ожидал, что так быстро придется переходить от привычных вежливых слов к конкретным предложениям. Поэтому он, немного замолк, не зная, что ответить. Затем вдруг оживился и пригласил его сесть на мягкое кресло:
       - Ну-ка, пожалуйста, присаживайтесь, прощу вас, господин муфти! Вы немного передохните, а я соберусь с мыслями. Будьте спокойны, с этого момента вы находитесь под надежной защите эмирата!
       Они сели лицом к лицу, и после традиционного благословления и спрашивания друг друга о жизни и здоровье, Амир Алимхан начал излагать свои мысли:
       - Разумеется, особенно в этих решающих моментах лично для меня, большое счастье, милость Всемогущего, если такой святой человек, как вы, будете стоять рядом со мной в качестве мудрого советника и духовной опоры! Вы сами прекрасно знаете, господин, начиная предводителя святых Ходжы Ахмеда Яссеви, бессмертный дух народа первым долгом проявляется у духовенства, у таких духовных наставников, как вы! Великий Сахибкиран Амир Темур тоже приобрел непобедимую духовную силу, опираясь на помощи таких святых, как Амир Саид Барака, Амир Кулал. Всем известно духовная поддержка Мирзо Улугбеку и Мирзо Бобуру со стороны Ходжы Ахрара Вали. Этот недальновидный раб божий  очень и очень нуждается сейчас в таком мудром советнике, как вы. Однако, откровенно говоря, меня смущает одно обстоятельсво. Если серьезно подумать о нынешней исторической ситуации… с одной стороны младобухарцы, с другой "кадимчи" (сторонники традиционных укладов жизни), а между ними, меж двумя огнями - ваши джадиды (сторонники новизны)! Плюс ко всему этому эти безбожные большевики, уничтожающие всех духовных лидеров!.. Если говорить откровенно, у меня есть опасение, что при таких сложных обстоятельствах сохранить вашу драгоценную голову возможно будет намного труднее, чем сохранить целостность нашего государство. Вы знаете или нет, первым долгом с надеждой сохранить дорогую голову в стороне от опасностей, я направил господина Абдурауфа Фитрата послом Бухарского эмирата в Афганистане. Ведь не зря говорят, что "послу нет смерти". Однако, если честно, я не имею смелости направить вас нашим послом в каком-то государстве. Но есть один самый верный выход из положения: если вы пожелаете, могу направить вас в хадж (паломничество в святые места мусульман). Надеюсь, скорым временем эти беспорядки закончатся, страна вновь приобретет мирную жизнь, а вы до тех пор будете в священных местах сохранять свою дорогую голову в целости и сохранности! По-моему, это самый верный ход! Что вы на это скажете, господин?..
Искреннее чувство и неординарная забота воодушевили Махмудходжу Бехбуди:
       - Благодарю, повелитель! Совершать хадж - наряду с каждым мусульманином и для меня самая заветная мечта, конечно. Я вас понимаю: хотите протянуть бескорыстную руку помощи, чтобы я смог осуществить эту мечту. Однако, как говориться, "в бою не стоят, сложа рук". И я сам неоднократно повторял, что "Право не отдается, а отбирается". В это судьбоносное время для нашего многострадального народа, думать тоько о своей голове и бежать из страны!.. Нет, повелитель! "Одной голове - одна смерть", "Поживем, увидим". Разрешите, буду стоять на службе народа при вашем высочестве. По мере возможности максимально используем последние шансы. Объединим вокруг эмирата разрозненные силы на территориях уже потерянных Кокандского и Хивинсокого ханства. Постараемся разобщенный народ заново сплотить в единый кулак! Слава богу, на территориях обоих ханств есть немало преданных мне последователей?..
       Саид Алимхан с огорчением покачал головой:
       - Видимо, вы недостаточно глубоко осознаёте, до чего могучи и беспощадны эти красные, которые считают вас своим первостепенным врагом, господин муфти! Ведь, только вчера вы сами, разве не были непосредственным свидетелем того, с какой жестокостью и кровопролитием была уничтожена Туркенстанская автономия?! В то время, как на каждом шагу бродят коварные шпионы, принадлежащие такой ужасной организации называемой НКВД, не только на территориях уже давно потерянных обоих ханств, но даже на территории подвластного этой покорной слуге эмирата… Каким образом вы собираетесь осуществить, эти ваши сладкие мечтания, господин?! Прекрасно зная о том, что для красных в эти дни вы один представляете большей опасности, чем весь мой эмират!.. Если я не предприму меры сохранения вашей дорогой головы!.. Тогда не будут ли завтра наши потомки обвинять меня?!. Ладно, что бы вы не говорили, однако, по-моему, в данный момент вам следует немедленно покинуть страну под предлогом паломничества! Это последний шанс, единственная возможность сохранить вашу голову. Мудрый народ утверждает "Если голова цела, то тюбетейка найдется"!..
       Махмудходжа Бехбуди, серьезно поразмыслил эти искренние слова, и пришел к выводу, что эмир прав. А также, благодарил Всевышнего за то, что он предоставил такую возможность. Проводить в священное паломничество хадж последнего духовного наставника этого многострадального народа, со всей почестью и почтением!.. Такую щедрость и такое благородство может оказать в этом большом мире только последний правитель Амир Саид Алимхан только последнему святому - муфти Махмудходже Бехбуди!..
х х х
       Махмудходжа Бехбудий, впереди него один, позади - другой, по обеим бокам - по  одному караулу, бдительно смотря в оба, все они скачут на коне. Вокруг - тишина, в душе - беспокойства, впереди - древний Насаф, позади - столица последнего эмирата!.. Вот, уже на горизонте ровной степи издали была видны большие ворота города Карши.
       В это время сзади их догнали на коне сарбазы (солдаты) эмира и и сообщили: "Господин муфти, который отправился в паломничество, должен на время остановиться в городе Карши и ждать прибытия ещё одного царственного подарка господина эмира!"
       Это предложение для Махмудходжа Бехбуди не показалось доброй вестью. В город Карши вошел с неприятным предчувствием, и еле преодолев внутреннее сопротивление в душе. Дай бог, чтобы в этом многострадальном городе Насаф не случилось что-то коварное! "Ещё один царственный подарок эмира". Что это за подарок?! Зачем понадобилось такое неясное "приложение" к указу эмира?..
       Он "спокойно начал переводить свой дух" в прекрасном саде Каршинсокого бекства, а на самом деле потерял всякое спокойствие. Не находил себе место в просторной гостиной. Вышел на улицу и пошел по прекрасному саду. Чего именно он ждёт?! На лоне таинственной ночи он смотрел на яркие звезды каршинского неба, и усилилось его волнение. Невольно вспоминал известные строки Низамиддина Мир Алишера Навои, посвященные господину Мирзо Улугбеку:
       Из рода Тимурбека Султан Улугбек,
       Такой (великий), что мир не видел такого султана.
       (Дословный перевод автора)
       Звезды, которые написаны в произведении господина Султана Улугбека "Зижи джадиди Курагани"! Звезды на небе древнего Насафа! Далекие звезды! Летающие звезды! Во время последнего путешествия на хадж господин Султан Улугбек, где именно был приостановлен с дополнительным царственным указанием отцеубийцы Абдуллатифа?! По-своему ощутил духовное состояние Султана Улугбека, который вовсе не предполагал и не представлял отцеубийство! И в это время, словно сердце ушло в пятки. Отцеубийца Абдуллатиф! Особенно, в течение шести лет одно ужаснее другого события после того, как с небывалой сенсацией была поставлена на сцене его драма "Отцеубийство"! Мало было отцеубийств?! Верно, как он неоднократно говорил: "Право не отдается, а отбирается". Однако… когда придёт конец в этом мире ужесточенным сражениям за трон и за всякое право?! Сегодня усиливается или ослабляется ужесточенная борьба между родными братьями, принадлежащие единой религии и нации?! Джадиды против кадимцев, вот теперь, красные против джадидов!.. Особенно, у этих красненьких каждый шаг, откровенно говоря, страшноватый! Бесподобный в мировой истории этот безбожный и воинствующий племя, видимо, готов на каждом шагу наломать дров! Дай бог, в конечном итоге всё завершилось добром!..
       Махмудходжа Бехбуди в водовороте грустных раздумий "гулял" по саду, и, наконец, с намерением, как было указано в приложении указа его величества,  "немного отдохнуть", зашёл в отдельную комнату, особо выделенной для него. В постели тоже переворачивался то на один, то на другой бок, никак не мог уснуть. Сколько не старался, никак не мог заснуть, и всё! По-своему оценивая веление времени, пришел к такому горькому выводу: среди всех своих одноименцев, которыми он дорожил в глубине души - среди "махмудов" самый молодой, находящийся в самом рассвете своих сил - в сорокачетырехлетнем возрасте… единственный он!.. В этот миг он острее чем когда либо почувствовал насколько неустойчива его дорогая жизнь и насколько мимолётен этот мир. Почти в половине возраста одного из великих одноименцев господина Пахлавана Махмуда!.. Вместо того, чтобы самоотверженно бороться во блага своего народа, по своему желанию бежать от поли мужественной битвы и в таких укромных местах ждать какого-то "царственного подарка", трусливо оберегая свою жизнь!.. Достоин ли такой поступок Махмудходже и, вообще, всем самоотверженным "махмудам"?!.
       То ли вздремнул и увидел страшные сны, то ли это произошло наяву, в общем, с грохотом открылась дверь, и показалась громоздкая черная тень. Эта тень, с голым мечом, уверенно пройдя, встала над ним. При лунном свете остриё меча блеснуло. В горле Махмудходжы Бехбуди застряла вопль как комок: "Неужели это всё, что я смог увидеть в этой жизни?!                              Неужели придётся уйти из этой жизни с болью в душе?! Неужели умру, не высказав ни единого завещания, не прощаясь с поколениями?! Когда написал драму "Отцеубийца", ведь моя цель не была увидеть своими глазами ужас отцеубийства, а предостеречь этих Ташмурадов от невежества, призвать их к просвещению и к совести! Неужели смерть в руках этих отцеубийц - это единственный выход из тупика?! Из-за какой моей вины такое наказание?! Неужели никому не смогу сказать теперь одно-единственное слово: "Прощай!"
х    х    х
       Услышав кощунственное сообщение, доставленного посланником Каршинского бекства, сердце эмира Саида Алимхана дрогнуло. Невольно вскочил с трона. Неужели это сообщение верно?! Блестящего пира и покровителя многострадального народа как Махмудходжа Бехбуди… кто же убил, кто?! Кто осмелился стать убийцей священного духовного лидера народа?! Кто от имени эмирата приложил руку в это ужасное дело, кто бросил тень на авторитет самого эмира?! Предатель среди своих людей - это Каршинский бек?! Совершив такое зло, случайно, не просит ли он подарка - у красных, прощение - у него?! Или коварные агенты красных с длинными руками, мастерски приняв облик сарбазов эмира, действовали от его имени? Таким образом, не желают ли они с одной стороны - легко избавиться от "самого опасного врага", а с другой - опорочить самого последнего правителя древнего Турана, выставляя его перед народом как негодяя? Кто убийца, кто?!.
       Беспокойно расхаживал перед троном, и в душе Эмира Саида Алимхана ещё сильнее загорелась пламя сожаления. О, Боже! Только этого мне не хватало! Как бы не оказаться злодеем на глазах у потомков, и не надели на его шею ошейник проклятия, как "Отцеубийца - убийца отца джадидов Махмудходжы Бехбуди"! Раз уж он не знает, кто именно причастен  к этому ужасному убийству, это значит, кто может дать гарантию, что в будущем он не окажется главным виновником данного преступления?! Неужели сам дьявол проник в территорию эмирата?! Правитель, который не мог обеспечить безопасность святого человека в бекстве, входящего в состав своего государства… какой он после этого правитель?! Если бы он его не отправил в паломничество, оставил бы непосредственно под своей защитой… Тогда наверняка такая трагедия не случилась бы! Неужели потемнел солнце на небе духовенства и это явный признак неизбежного сокрушения своего государства?! Какой теперь выход?! Кто может быть защитником и препятствовать бедам, беспощадно обрушающимся на головы людей, кто этот святой пир-охранитель? Теперь кому следует верить, на кого полагаться, от какого спасителя ждать мудрые советы?!.
       Вдруг в голове Эмира Саида Алимхана словно блеснула молния. Твёрдыми шагами подошел к трону, сел и хлопнул в ладоши. Главному визирю, который показался у двери, решительным тоном приказал:
       - В течение трех дней выяснить, кто является убийцей господина Махмудходжы Бехбуди, и преступника повесить! Ещё… немедленно послать гонца в соседний Афганистан! Пусть господин Абдурауф Фитрат сдаст ярлык посла и немедленно прибудет ко мне!..
       Когда Эмир Саид Алимхон остался один, опять его сердце заполнилось огорчением, волнением, умилением, надеждой… В глубине души возбудился возглас: "Прощайте, погибший за веру наставник! К сожалению, не могли уберечь вашу дорогую голову! Дай бог, чтобы вы попали в рай! Дай бог, чтобы каждому вашему последователю, болеющему о судьбе народа, удастся свершить ваши мечты и порадовать ваш дух! Дай бог, чтобы место коня занял жеребенок и из этой священной земли вышли множества наставников духовенства, как вы! Теперь вся надежда на абдурауфы, абдулхамиды, абдуллы, ваших одноименцев, которые родяться в будущем - на ваших достойных продолжателей, мой пир!.."

РУКОПИСЬ
# # # #

СЕМИРЕЧЬЕ
Рассказы-быль

Нет лжи в моих словах!
Ахмад ЯССАВИЙ
       Дастан словно большая река,  роман - речка, повесть - арык, а рассказ, можно сравнить с ручейком. Обычно в реках, речках, арыках может течь мутная вода. Однако настоящий ручеёк потому и называется "ручейком", он представляет собой чистую воду, текущую с журчанием из родника, выходящего с бульканьем из недра земли. В этом смысле настоящий рассказ - самое чистое чудотворное зеркало, отражающее жизненную правду ярче, чем дастан, роман или повесть.
       За последние годы в нашей литературе усиливается внимание на такие жанры, как эссе и мемуары, которые ближе к жизненной правде, нежели произведения, основанные на художественном вымысле. К сожалению, вездесущая ложь (искусственность, фальшивость, принужденность) свободно входит и в эти жанры и их обесценивает. В этой ситуации, естественно, усиливается внимание и потребность к рассказу, где ярко отражается кусочек жизненной правды.
       Откровенно говоря, в нашей литературе не очень развит такой тип жанра, как "рассказ-быль". А ведь настоящий рассказ-быль имеет ещё больше возможностей в отражении жизненной правды, нежели эссе и мемуары. Может быть можно или необходимо вмешать ложь в рассказ, основанного на художественном вымысле. Однако рассказ-быль потому и называется "рассказом-былью", он не вымышлен, а рассказывает о реально произошедшем событии. Следовательно, вмешать в этот тип жанра ложь в принципе невозможно!
       Один из считанных шедевров, который был своеобразным событием во всей мировой литературе, как вы сами знаете, является "События" ("Бабурнаме") великого Захириддина Мухаммада Бабура. Разумеется, своеобразное выстраивание множества жизненных событий в одно целое, крупное произведение, как жемчуг в единой цепи, дело,  довольно трудное, почетное и… опасное. Особенно, простому смертному, кто не имеет власти, как правитель Бабур. Вот поэтому мудрый народ говорит, что "Каждый сам знает то, что пережил". Как можно без лишних приукрашиваний, правдиво дать другим понять о том, что ты пережил всем телом и душой и, одновременно, предотвратить внезапные беды и опасности?! Мне кажется, что и на этот вопрос может дать верный ответ именно рассказ-быль.
       Я в течение многих лет наряду с историческими и аллегорическими рассказами пишу и рассказы-были. Цикл из этих рассказов предлагаю на ваше внимание. Надеюсь, они помогут вам серьезно задуматься о человеческой натуре и соответствующей ей судьбе.

ТРАКТАТ
# # # #

НЕБО ДАЛЕКО…
# # # #

ПРИЧИНА
       После смерти известного учёного, который всю свою жизнь провёл открытием глубоких слоёв древней истории, однако сам всю жизнь не увидевший светлых дней, словно землекоп колодца, наконец-то восторжествовала справедливость, и он был удостоен на высокую премию. В связи с этим директор института истории дал указание учёному секретарю: "Всесторонне изучите семейное положение учёного! Есть ли дети. Если есть, где, как живут, чем занимаются, уточните!" Указание выполнил безукоризненно, всесторонне изучил, уточнил. Правда, он сам не видел, а всё слышал. Стало известно, что единственный сын того учёного по имени Идрис живёт один в многоэтажном доме на окраине города! Единственный сын оказался в истинном смысле единственным! Не женился и решил всю жизнь провести холостяком, или развёлся с женой, спрашивать об этом неудобно, нравы узбеков этого не позволяют. Во всяком случае, ясно одно: сорокалетний мужчина живёт один! Да ещё что скажешь на странноватый характер этого холостяка? Никуда не выходит. В свой дом никого не пускает. С умом всё в порядке, однако до того отстранён от людей и имеет довольно капризный характер, никого не хочет видеть, и всё! Особенно, ненавидит окружающих, которые его беспокоят по пустякам. Если на улице кто-то хочет поздороваться с ним, как ни странно, он останется с протянутой рукой. Потому что этот странный мужик здоровается устно, но никому не подаёт руку… Короче, довольно трагическая, жалкая судьба!.. Хотя он сам никогда не видел того известного учёного - отца Идриса, о странной натуре этого человека неоднократно слышал из уст своих сослуживцев. Например, тот известный ученый, то ли из крайней стеснительности, то ли у каждого встречного видел волка, готового наброситься на овец, короче, шёл в коридоре по краю вдоль стены. Когда видит человека, будь он молодой или взрослый, сам первым приветствовал с наклоном, однако проходил, не протягивая свои руки. Почему? Ведь, здороваться рукопожатием, с целью показать "Вот, посмотри, в руках не спрятан камень, я тебе не враг, а друг!" - изобретение человечество в древности! Недооценка этой ценности? Опасение чужой руки? Отвращение от неё? Что это такое? Почему и отец, и сын имеют такую странную натуру? Может быть, эти действия имеют достаточно серьезные причины? Может быть, окружающие довели этого спокойного и мирного человека до такого состояния? Вовсе потерял веру в человека и стал бояться даже своей тени?.. К сожалению, теперь на такие вопросы никто уже не может точно ответить! Неужели тот учёный не рассказал о причине своего  странного поведения хотя бы единственному сыну? Или держал это втайне от него?  Отец наверняка не мог промолвить единственному сыну то, что происходит в душе и, как писал поэт современности когда-то, "ушёл из жизни с болью в душе"! Так как тогда была эпоха тех, которые уходили из жизни с болью в душе! Однако теперь, в этой благородной свободной эпохе, что происходит в душе единственного сына? Те, кто не давали жить отцу или их потомки, возможно, теперь окружают и его, и не дают ему жить по-человечески? В результате, не потерял ли он веру в человека и любовь к жизни?!.
       К сожалению, крайне занятый с повседневными заботами, он на эти вопросы не мог найти разумного ответа. Директору дал нужную справку, а нужные для себя сведения не мог получить. В один из напряженных различными беготнями и писанинами дней новый заместитель директора института зашёл к нему и приказным тоном сказал:
       - С вами вдвоём должны поехать на машине директора, чтобы торжественно вручить сыну премию отца-учёного, ну что, поехали?..
       - Поехали! - послушно ответил он, встал и последовал за новым руководителем. Хотя очень интересовался причиной, всё же из-за того, что он узбек, опасаясь, чтобы не посчитали за бестактность, не стал задавать вопросов, которые появились у него в душе и сдержал себя: "А почему на машине директора?  Почему мы вдвоём? Почему тот сын сам не приходит и не забирает эту премию, как будто другие запропастились, и именно я с вами вдвоём должны отвезти и отдать? Как это понять?.." Двое молча поехали в  шекарном "суперсалон"е руководителя. Суровая зима! Канун нового года! Снег собирается валом валить, но никак не может. Пагода испорчена до предела возможного. Короче, смотря на вид погоды, сжимается сердце. Внешний вид нового руководителя, недавно пришедшего на работу в качестве заместителя директора, только недавно вставший с операционного стола и ещё полностью не выздоровевший, тоже довольно суровый. Он мрачен, как туча. Особенно, сейчас. Как будто его мучает боль в животе… Довольно холодным тоном, дал объяснение:
       - Если домой того человека по имени Идрис не придём с аксакалом махаллы, он, оказывается, не пускает никого из чужих людей. Поэтому сначала придётся ехать в махаллинский комитет и забрать аксакала.
       Первый раз, когда с этим аксакалом махаллы поговорил по телефону и получил соответствующую справку, ещё тогда он узнал об этом. И поэтому, естественно, сейчас он этому не удивился. Когда машина остановилась перед махаллинским комитетом, и руководитель приказал: "Ну-ка, зайдите и приведите аксакала!", разумеется, опять не был удивлен. Приказ руководителя своему подчиненному и немедленного исполнения этого приказа со стороны подчинённого! Представители других народов, например, немцы, англичане,  французы, русские, подумают. И если оно не подлежит обычной логике, удивятся. Однако у нас - узбеков не до удивления. Безоговорочное выполнение приказа руководителя со стороны подчиненного для узбеков в порядке вещей, считается почти национальным обычаем. Только когда обнаружит то, что аксакал отсутствует в махаллинском комитете,… даже узбек не может, не удивится! Аксакал одной-единственной махаллы крупного города, не знает что ли о приезде одного из руководителей единственного института страны по её истории?! Даже если восьмидесятилетний старик с длинной бородой, почему он не ждёт его в своём кабинете?! Вместо того, чтобы он ждал дорогого гостя, теперь придётся им его искать?! "Аксакал находится на поминках в такой-то квартире такого-то дома, расположенного на таком-то краю махаллы" - что за отговорка это?! В такой исторический день,… откуда появились поминки?! Если в махалле поминки, вместо того, чтобы договориться на другой день, в этой холодище, зачем они бродят здесь?!. Однако хладнокровный руководитель после этого "точно переданного" холодного известия вовсе не удивился. Как будто всё должно было быть именно так! Теперь дал приказание водителю:
       - Едем по указанному же адресу!  
       Остановились наряду множеств машин и начали ждать завершения поминок в тёплом суперсалоне. Немного пройдя, почему-то руководитель начал сильно беспокоиться. Опять приказал учёному секретарю:
       - До каких пор будем здесь сидеть и ждать? Идите и объясните, в чем дело, братец мой, пусть вызовут аксакала! Давайте доведём дело до конца и поскорее вернёмся на работу!
       Вот попробуйте возразить на это приказание! Это не свойственно узбекскому менталитету! Сказал "Слушаюсь, хозяин, сейчас!" и вышел из машины и, ёжившись от холода, направился в сторону назначения. Подошёл к толпе людей, стоявших перед домом, и одному мужчине из принимающих гостей объяснил ситуацию. У мужчины вид вдруг изменился: только что он был приветливым, а сейчас вдруг омрачился, как туча! Его лицо было хуже, чем зимняя непогода!
       - Странный вы человек, братец! Вы узбек или нет?!. Вы понимаете, что умер человек, сейчас на четвёртом этаже читается молитва! Потерпите немного, завершится молитва и, даже если вы не вызовете, аксакал сам выйдет! А пока, вот место, садитесь, и вы тоже помолитесь! В этом мире мы все смертны! Дела земные никогда не кончатся! Говорят: "Результат терпения - бог!"..
       Чтобы возражать на такое замечание, человек не должен быть узбеком! Он должен принадлежать другому народу, который не знает, что такое узбекская "андиша" (благоразумность, осторожность, предусмотрительность, осмотрительность, деликатность, тактичность)! Естественно, он обвинял себя за то, что допустил бестактность, действовал против менталитета узбеков. Послушно сел на указанное место и стал читать молитву. В это время принесли плов в касе (большой чашке) и поставили перед ним. Из-за чувств неловкости и обиды на себя, а также чтобы опять не возбудить у людей неправильное представление, он неохотно попробовал две ложки из плова. Больше есть не стал. Во-первых, это тоже неприлично. (Чтобы окружающие не подумали: "Какой он обжора!") Во-вторых, просто не хотелось. Итак он молча сидел. Встать с места и отойти неудобно. А познакомиться, поговорить, задавать вопросы незнакомым - тем более! Лучше всего молча сидеть и ждать!
       Через некоторое время послышался довольный возглас:
       - Вот, аксакал, которого вы ждали!
       Поздоровался с аксакалом махалли, спрашивая друг друга о жизни и здоровье, они подошли к машине. С этого момента почему-то себя почувствовал неважно. Пока добрались до цели и торжественно вручили премию отца единственному сыну, чувствовал себя ещё хуже. В течение месяца намеревался найти ответы на различные вопросы вокруг странностей черт характеров отца и сына, которые его интересовали,  во время встречи лицом к лицу и задушевной беседы. Однако теперь, из-за того, что себя чувствовал как-то неладно, искренне обрадовался, когда руководитель коротко попрощался со всеми, как только цель было достигнуто. Вернулся в институт в суперсалоне директора института, зашёл в свою комнату и… не мог сидеть на своём месте! Он чувствовал, словно туман застилал его зрение. Его грудную клетку будто что-то сильно сжимало! По всему телу чувствовал какое-то холодное дрожание. Видимо, сильно замёрз, дай-ка ускорю кровообращение, подумал он и до дома почти бегая, пошёл быстрой ходьбой. Еле поднялся на четвертый этаж, зашёл в свою квартиру, с прохожей направился прямо в ванную и… харкнул кровью!  Сполоснул рот и нос. Перешёл в столовую. Пользовался испытанным методом, вполне соответствующим национальному менталитету узбеков: заставив себя, выпил большую чашку кефира. Ещё не успел переодеться, он опять испытал сильную тошноту. Вновь его рвануло, теперь только что выпивший кефир… опять с кровью! Всё равно не почувствовал облегчения. Прямо в груди что-то висело камнем, и желудок тянет вниз! В этом состоянии целую ночь не мог заснуть. Временами его сильно тошнило. Прибежит в ванную, хочется блевать, но не получается. А в постели будто лежал на иголках и всё время извивался… Самая длинная ночь в его жизни была наверняка именно эта! Вызывать скорую помощь, откровенно говоря, он боялся. Ему казалось, что в больнице ему будет ещё хуже и, вполне может быть, не возвратиться домой! Нет, пусть что будет, то будет, только дома! Не зря гласит народная поговорка: "Свой дом - свое место смерти"! В этой надеждой кровле он целую ночь боролся один на один с беспощадным невидимым врагом! Всю ночь боролся за выживание! Еле добрался до зари, считая часы, минуты, даже секунды! Только утром на короткое время вздремнул. А когда встал, чувствовал почти никакое облегчение. Позвонил на работу. Сказал, что "Наверняка сильно отравился чем-то!". И дальше продолжил свое домашнее самолечение…
       Два месяца после этого ужасного дня… можно сказать, состояли из чёрных дней и ещё более чёрных ночей в его шестьдесят однолетней жизни. Сражался со смертью в прямом смысле этих слов сначала в течение недели и днём, и ночью, ещё в течение недели по ночам, ещё в течение недели через день и далее время от времени. Словно эпилептический припадок, самым неожиданным образом что-то изнутри хватает и жизнь кажется висит на волоске. Когда такое состояние приостанавливается, каждый раз думает об основных причинах всех этих бед, которые неожиданно навалились на его голову. Вот, с тех пор прошли не только месяцы, а целые года, но он до сих пор не может точно сказать основную причину, почему так случилось? Однако факт остается фактом, последствие довольно ясное: тогда в своём пятидесятилетнем возрасте, вскоре после этого события вдруг его зрение начало ухудшаться, и он был вынужден носить очки. Затем один за другим выпали его целых двенадцать зубов! Некоторые из них даже он сам пальцами выдернул, однако, как ни странно, они были так слабы, что почти не чувствовали боль! Сам так сильно похудел, остались кожа да кости! В течение около года ходил на работу, словно ходячий скелет!..
       "И овца под одной кожой тысячу раз худеет и полнеет" гласит узбекская народная мудрость. Вот, с тех пор, миновало девять лет, и ему уже исполнился шестьдесят один год! В течение этих лет, слава богу, глаза вновь приобрели остроту зрения, и он избавился от очков! Рядом со считанными зубами, которые вышли целыми из беспощадной "мельницы", стоят, хотя выставные, но всё же, вполне пригодные зубы, готовые служить! После того, как глаза и зубы, которые имеют роковое значение в существовании человека,  относительно восстановили свои способности, со временем и другие органы тоже заметно оживились и, слава богу, всё осталось позади! Тело набрало прежний вес, самочувствие улучшилось, лицо стало румяным… Только после того случая он не посещал никакую свадьбу, никакие поминки - никакое мероприятие и не ел там ни единой ложки плова! Когда был вынужден присутствовать, сколько не заставляли, не ел даже хлеба и не пил даже чаю! Когда приглашали на плов, он вежливо принимал всякое приглашение, однако… ни шагу не ступал на приглашенное место, и  всё! А если спрашивали причину, приводил кучу отговорок и извинялся. В то же время долго размышлял о своей человеческой натуре и судьбе. Задавался вопросами: почему я теряю всякое благородство и веру в людей? Почему я тоже, так же как тот отец и сын, отдаляюсь от них?! В чём основная причина этого?! А причина той беды, которая навалилась на мою голову девять лет назад? Где его основной корень и главная причина?! Почему тогда вдруг мне улыбнулось счастье: я в первый и в последний раз удостоился чести сесть в шикарный суперсалон первого руководителя, почему?! Почему вдруг именно нам было поручен почёт торжественного вручения премии того учёного со странным характером ещё более странному сыну его?! Его посещение махалли вместе с заместителем директора случайно совпали с проведением поминок, или на самом деле, именно так было указано в сценарии заранее написанного кем-то "мероприятия"?! Кто автор сценария: директор института или ещё выше его другая властная "фигура" с длинною рукою, который создавал климат во всей науке об истории?! Какая была основная цель от поручений: сначала всесторонне изучить семейное положение того учёного, затем дающее возможность увидеть своими глазами, каково семейное положение и духовное состояние единственного сына?! Быть может, те, кто измеряют своей короткой пядью глубокие слои истории великого народа, хотели без слов сообщить какой-то подтекст на каждом шагу?! Например, хотели подать такую мысль: "Вот, смотри, взгляни своими глазами на жалкое положение учёного, который напрасно постарался освятить настоящую историю своего народа, и на ещё более жалкое положение его отпрыска и дальше делай соответствующие выводы! Опомнись, молокосос! Ты не можешь себе представить скольким богатырям такое ужасно тяжёлое бремя настоящей исторической правды не прогибал их длинный рост! Сколько уничтожило их самих, и их потомков! Кто ты такой по сравнению с ними?! Всего лишь простой любитель правдивости! "Если перед тобой появится змея и честный человек, сначала убей честного"! Не знаешь такую поговорку, что ли?!." В любом случае, он сегодня точно знает одно: хорошо, что тогда ел всего лишь пару ложек плова, постеснялся по-узбекски продолжать кушать! Если бы тогда съел ещё пару ложек, тогда, пожалуй, он видел бы последние девять лет подальше Учкургана, то есть, на том свете! Если на том свете можно видеть!.. 
       Есть ещё одна несомненная и абсолютная истина: мы во многих случаях видим только лишь последствия какого-либо события, а не причину! Серьезно думать об основных причинах каждого события и зреть вглубь, в корень зачастую у нас не хватает желания, усердия! А ведь, основной корень любой трагедии тесно связан с отсутствием именно этого желания свойственного нашему менталитету: желания изо всех сил искать основную причину каждого последствия! А ещё больше - желания не видеть или делать вид, что не видим, хотя на самом деле прекрасно всё видим…
03.08.10.

ШИРОТА
# # # #

КАШКУЛ
(Сосуд продолговатой формы, служивший дервишам для сбора подаяний)

       Свое шестидесятилетие встречает кто как: кто-то встречает эту благородную возраст в окружении своих детей, внуков, даже  правнуков, с деньгами и богатством в кармане и с гордостью в душе. А кто-то, один, в доме престарелых, с болью в сердце, прося у бога свою смерть. Русский народ не зря создал изречение "Золотая середина". И узбекский народ сказал такую мудрость, испытав множеств бед: "Не будь ни головкой колышка, а то получишь удар, ни  кончиком, а то войдёшь в землю, будь серединой, если хочешь спокойствия". Слава богу, он свое шестидесятилетие, вот, встретил средненько. В самом центре крупного города он прожил в своём доме тридцать лет, в этом доме открыл глаза четверых своих детей и по мере возможности ознакомил их с миром как можно пошире. Усердно проработал в одном учреждении ровно тридцать лет, и здесь он добился значительных результатов: сначала стал кандидатом, затем доктором наук, профессором, в итоге, известным учёным-психологом. Слава богу, он социальную психологию, в частности, социальное и психологическое состояние, национальный менталитет своего народа знает не хуже, чем самые знаменитые учёные. Раз уж он посвятил без каких-либо попрёков ровно сорок лет из своей шестидесятилетней жизни на дело, которое тяжелее чем рыть иглой колодец… Ведь не зря говорят, что "Если плачешь от души, слёзы потекут из слепых глаз"! А у него, слава богу, вот уже шестьдесят лет, глаза открыты - видят мир! Правда, за последние пятнадцать лет его зрение немного ослабело, и он был вынужден, носит очки. Вместо этого, всё-таки, его душевные глаза всё более открываются и становятся яснее. К настоящему времени он способен видеть даже змею, ползающую под землей!
       Да, во всяком случае, проведенное буквально вчера научное совещание, посвященное к сорокалетию его научной деятельности, вернее, организованное в честь его тридцатилетней службы в одном учреждении - в союзе психологов… в общем, прошло превосходно! Убедился в том, что не зря прожил в этом мире, успех сопутствует тому, кто стремится изо всех сил, вот, не пропали бесследно усердные труды в течение тридцати лет в этом священном как мечеть учреждении! Чувствовал себя счастливым! Ведь, сколько его ровесников, вместе начавшие свои научные деятельности, не могли достичь даже пятидесяти, не говоря о шестидесяти, и оставили этот суетливый и суматошный мир!
       Правда, трудно сказать, что мероприятие было проведено отлично! Ну и неплохо! И в торжественном собрании, и во время банкета были высказаны такие чистосердечные слова, которые навсегда останутся в памятях, и способны высоко приподнять настроение, долгие годы специально испорченное и доведенное до отчаяния. Оба круга были задушевными и содержательными. Собрались именно такие люди, которые способны оценить достоинство и учёного, и человека. В них принимали активное участие даже казахские, киргизские и каракалпакские друзья и здорово воспрянули опечаленный дух, разумеется, благодаря его заслугам в качестве их оппонента и переводчика их научных трудов! Всё это прекрасно, однако… "Как быть с бедой, вышедший из своих близких?!" Саркастические подтексты в словах некоторых своих коллег-земляков - "беды, вышедшие из своих близких"!..
       Он сидел и переосмысливал подробности проведённого мероприятия в честь своего шестидесятилетия, его настроение то поднималось, то падало. Вовсе не хотелось браться за работу. Вдруг у двери показался, хотя не коллега-земляк, всё же один из многочисленных его коллег, его ровесник старый знакомый! Поздоровался, с ним крепко обнявшись. Затем перед его глазами он вытащил из коробки большой кувшин с национальным орнаментом и начал выставлять его напоказ. С торжественным тоном вручил ему и извинился:
       - Из далекой области не успел приехать на вчерашнее ваше мероприятие, извините, друг мой! Хотя с опозданием на день, примите мои поздравления и этот мой скромный подарок!
       Он сразу понял. Где-то неделю назад заместитель председателя союза ему "торжественно" отдал официальное письмо директора издательства и приложенная к нему рукопись с оговоркой: "Пожалуйста, разберитесь, что к чему?" Даже не читая рукопись, он хорошенько понял, в чём суть и какова конечная цель! Учёный, исследующий социальную психологию не должен противопоставлять одного народа другому, одну религии другой и на этой почве разжигать огонь международного и межрелигиозного разногласия, наоборот, должен всячески противостоять и тушить такую огонь. Поэтому он учёный! Межнациональные, межэтнические и межрелигиозные розни являются таким ужасным дивом, если он выберется из кувшина, всё, тогда навалится беда на голову всего человечества! Какие только светлые умы не измучатся, чтобы этого дива вновь запереть в кувшин! "Подушку учёного создал из камня" написал когда-то святой Ахмед Яссави. Да, если серьезно подумать, вся жизнь и смерть настоящего учёного, у которого подушка из камня, всегда и во все времена не связана с кувшином, как див! А связана с кашкулом, как у дервишей-отщельников! Для настоящего учёного обычно больше кашлкула, куда умещается ежедневная еда, которой можно наполнить свой желудок, всё большее, по сути, излишняя обуза, отвлекающая от добровольного страдания на пути науки! Даже всякие похвалы, почести, слава! "Учёные конца света строят дома с орнаментом", "Учёные конца света стали угнетателями". Эти мудрые строки тоже принадлежат великому Ахмеду Яссави! Сегодня сколько процентов всех учёных, по сути, являются угнетателями?! Ведь настоящий учёный всегда был не угнетателем, а угнетаемым, беспомощным, бедным, а бедняк всегда от греха подальше и в укрытии, так было всегда и так впредь останется! Однако сегодня довольно странные поступки угнетателей под маской учёного!.. Откровенно говоря, становится страшно от них! Например, ковырять пепел давно утихшего огня и стремиться вновь, выпустить дива из кувшина - это дело не только не настоящего учёного, на самом деле такая чёрная работа, как самое обыкновенное кочегарство! Собственно, кому какая польза от того, чтобы сегодня выпустить за свой счёт солидную книгу в этой благородной эпохе, собирая все недоделанные статьи, которые были написаны где-то около двадцати лет назад, с целью угодить вражеским силам во времена специального разжигания огня в период распада огромного государства?! А какова цель сегодня?! Вновь разжечь огонь?!. Излагать такие аргументы и ставить их ребром перед автором рукописи, говоря "Вот, мое мнение!"… Разумеется, это было бы нелепо, как добровольно идти с раскрытым объятием прямо навстречу к горному потоку!  Иногда вам хорошенько попадётся, даже если вы призываете воинствующих по натуре людей к примирению и взаимопониманию, а если использовать научную терминологию, к толерантности! Вот поэтому тогда он использовал один достаточно апробированный способ решения вопроса: рукопись была "передана" для развёрнутого рецензирования одному высококвалифицированному специалисту, который занимается историей межрелигиозных взаимоотношений. Видимо автор не знает такого "хода конём", осуществленного неделю назад, вот, встречается не с тем специалистом, а с ним! Точнее, преподносит большой кувшин с национальным орнаментом в виде подарка, а ещё точнее, как взятка или хорошая предпосылка для будущих ссор! Всегда так, как сказано в народной пословице: "Если ударишь яйцо о камень, ломается яйцо, если ударишь камень о яйцо, ломается всё равно яйцо!" Если ему повезёт с этим делом и добьется издания своей книги, то будет хвастаться: "Купил такого-то за один кувшин с национальным орнаментом!" Если не добьется своего, бедут обвинять его: "Не помог, даже после того как подарил дорогой кувшин! Бессовестный вымогатель!" В обоих случаях кому выгодно, кому вредно?.. И сейчас по-своему оценил ситуацию и попытался ещё раз увильнуть:
       - Раз уж опоздали на один день, пусть этот ваш подарок подождёт ещё лет десять, друг мой! Если бог даст, подарите, когда нам исполнится семьдесят, ладно? Если мы оба доживём до тех дней мирно и сохранно! Так что, будьте здоровы!
       Однако "друг", стоящий перед ним, не из тех людей, которые по своей природе легко уступают:
       - Ведь я заказал написать сюда с позолоченными буквами слова "Поздравляю Вас с шестидесятилетием!", друг мой, вот, видите? Это значить, придётся вам принять его сейчас…
       Видимо, нет другого пути. Придётся соглашаться! Всё же стал искать золотую середину:
       - Ладно, если так, то поставьте туда, на журнальный стол! Пусть ваш ценный подарок будет стоять на самом видном месте! Что вы скажете на это? Ведь, не зря говорят, если еда честно заработанная, можешь её есть прямо на улице…
       Через несколько дней была получена ожидаемая рецензия. От имени председателя союза психологов подготовил ответное письмо на имя директора издательства и к нему приложил рукопись с этой рецензией. Облегченно вздохнул, думая о том, что относительно легко предотвратил ожидаемые неприятности. Однако солидный кувшин, стоящий с блеском прямо перед глазами!.. Что с ним можно сделать? Он в чём-то похож на большой глаз одноглазого дива! Глаз дива! До чего холодный, до чего острый этот кувшин-глазок!..
       Через пару дней секретарша дала ему в руки одно письмо. Смотрит, а там, в конце ответного письма на имя директора издательства стоит не фамилия председателя или заместителя, а его фамилия! После тридцатилетней пахоты рядовым сотрудником вдруг такой почёт! Почему? С какой целью? Вспомнил название поэмы одного поэта-современника: "А почему я?.." Зашёл к заместителю председателя и дал развернутое объяснение: "Буквально вчера и вам показал, брат мой, прямо перед моими глазами стоит кувшин, подаренный этим другом! Если я подпишу это письмо, характер этого товарища я прекрасно знаю, в один ужасный день он меня впихнёт в этот кувшин, словно дива! Вот поэтому, если сюда подпись председателя или первого заместителя не обязательно, есть другие заместители, есть ответственный секретарь союза! По-моему будет лучше, если кто-нибудь из них подпишет это письмо! Что вы скажете на это?.."
       Первый заместитель одобрил его предложение. Однако… через день его сослуживец показал листок бумаги и попросил высказать свое мнение: "Мне следует ставить подпись на это письмо! Что делать: подписывать?.."
Взглянул на письмо и рассмеялся. Официальное письмо, текст которого он подготовил, обошёл весь союз и остановился у этого сослуживца - рядового сотрудника, смотрите-ка! Значит, не захотели подписывать ни заместители, ни ответственный секретарь! Кто хочет вмешиваться в скандальное дело  и призывать беду на свою голову?! Какой совет следует дать этому сослуживцу?.. По привычке, как Ходжа Насреддин афанди, со смехом выбрал путь хитрости и чудачества: "Это ваша воля, брат мой! Хотите - подпишите, хотите - нет, решайте сами, как поступить!" 
       Он "решал сам": проявил смелость и благородства! "Вот, я не стану жалеть свою подпись от этого общего друга!"  Даже ему дал такой совет: "Вот теперь подаренный вам этот уникальный кувшин можете спокойно уносить домой! Ведь вопрос уже решен!" В ответ на эти слова многозначительно улыбнулся: "Не спешите, брат мой! Пока будем любоваться кувшином, и демонстрировать его посетителям! Подождём конца этой истории! Я думаю, вряд ли вопрос решен, самое интересное ещё впереди!.."
       Через где-то неделю случилось то самое "интересное"! Сослуживец зашёл в комнату с испорченным настроением и пожаловался ему: "Видимо, вы всё предвидели, брат мой! Вот, я вместо вас ставил подпись и по своему желанию ввязался в скандал! Тот друг отнёс моё письмо, а директор издательства вернул его с критикой: "Почему на мое официальное письмо на имя председателя ответ даёт не сам председатель, не его заместитель, а какой-то рядовой сотрудник?" После этого наш друг пришёл и получил новое письмо от имени первого заместителя. А заместитель, оказывается, подписал письмо, не получив одобрение председателя! Когда узнал об этом председатель, вызвал его к себе и осудил за его нелепое действие! Ещё сказал, что "Тот сотрудник, который подписал до вас, тоже получить наказание! Вот, как вы видите, вместо вас подписал письмо и теперь придётся отвечать мне!.." 
       Подумав об этих словах, пришёл к окончательному выводу, что этот так называемый кувшин на самом деле принесён не в качестве подарка, а в качестве растопки предстоящего огня с далеко идущими расчётами! Что теперь будет? Или его на самом деле вынудят войти в этот кувшин как див, или по собственному желанию ему придётся уйти с работы со словами: "Вот, мне за шестьдесят, получаю пенсию, с меня достаточно, так что прощайте!", чтобы жить спокойно! Или в один ужасный день прямо на глазах у всех придётся  разбить вдребезги этот кувшин со словами: "Будет ли мне покой, если разобью это?!" Говорит народ: "Кувшин ломается не каждый день, а в свой день". Эти мудрые слова наверняка народ сказал после многократных столкновений с навалившимися бед на его голову! То есть, с кувшинами, похожими на один глаз дива! Когда этот ужасный день, в котором сломается кувшин?! Стоит ли ждать того дня?!.
       Думал-думал и пришел к твёрдому выводу: пожалуй, лучше будет, если после этого решающего толчка вовсе избавится от тридцатилетней мучительной работы и удовлетворит тех, кто метит на его место! Слава богу, он благополучно вышел на пенсию! Кто-то дошёл до этих дней, кто-то нет! Конец тридцатилетним мучениям! Вот, уже в течение шести месяцев, после оформления пенсии, на самом деле, продолжает работать за какие-то гроши. Да ещё, приходится слышать какие только упреки, намеки, нарекания!.. Придёт один коллега и иронизирует: "Вам следует ставить памятник в этом союзе!" Другой откровенно спрашивает: "Сколько лет вы работаете здесь? Около тридцати лет? Сколько ещё вы собираетесь работать?.." Ещё один смотрит в упор ему в глаза и с сарказмом демонстрирует свое остроумие, восклицая: "Вот, вечный сотрудник!" (Не "адабий ходим" (литературный сотрудник), а "абадий" (вечный))… Может быть, и появление этого "друга" сразу же на следующий день после проведения мероприятия в связи с шестидесятилетием имеет свой подтекст? Кто-то ставить ещё один вопрос ребром: "Ну что, уйдёшь с работы по собственному желанию, или дать пинка?.." Следовательно, зачем нужно ждать того дня, в котором сломается и этот кувшин, и зеркало души?! Не будет ли лучше, если он демонстративно оставит этот кувшин на месте своей тридцатилетней работы и вежливо уйдёт целым и невредимым?! Разве плохо, если он ощутит счастье свободной птицы, "почувствует наслаждение старости", будет довольствоватся скромной суммой пенсии, продолжит свои научные труды, под лозунгом: "Бедняк в укрытии"? Пусть этот остающийся здесь кувшин будет своеобразным предохранителем-громоотводом против сглазов завистников и злых, склонных к скандалам и к разжиганию разногласий!
       Короче, сгинь с моих глаз, кувшин! Ломайся в свой день. Однако, пожалуйста, только не ломай нежное зеркало души!
       Где ты, мой дорогой кашкул?! Только ты не ломайся до тех пор, пока полностью не исполнятся мои  самые заветные мечты!.. 
2-7 март      

ПУТНИК НАШЕГО ВРЕМЕНИ
# # # #

ВОДА
# # # #

Атайинские чтения
ИСКУСНИЕ ЛЮБЕЗНОСТИ АТАЙИ
# # # #
       
Рабгузийские чтения
ВЕЛИКИЙ ПРОЗАИК
       Если самыми древними, простыми и народными образцами узбекской классической поэзии, которые явно показывают привлекательность нашего родного языка, являются поэтические хикметы (мудрости) Ахмеда Яссави, то, самым древним, простым и народным образцыом узбекской прозы является произведение "Кисаси Рабгузи" (Повести Рабгузи) Насируддина Бурхануддина Рабгузи, поэта и прозаика, который был потомком Яссави. Правда, в истории узбекской классической прозы созданы множества произведений, такие, как "Цветник" и "Мифтах ул адл" (Любовь к истине) Пашшаходжы, "Махбуб ул кулуб (Влюбленные сердца) Алишера Навои, "Бабурнаме" Захириддина Мухаммада Бабура, "Шажараи тюрк" (Пооисхождение тюрков) и "Шажараи тарокима" (Происхождение туркмен) Абулгази Бахадирхана и другие прозаические произведения дидактического, приключенческого и другого характера. Особенно, произведения, названные "народной книгой", произведения  героико-приключенческого характера, как повесть "Ибрагим Адхам", были в свое время основой так называемых "чтений повестей", которые веками были любимыми занятиями наших предков наряду с яссевийскими, навиоийскими, машрабскими и бедилскими чтениями. В самом начале этих повестей, которые в советское время были под запретом и стали постепенно забываться, и в самом центре традиционного "чтения повестей" справедливо стоял произведение "Повести Рабгузи". Оно было популярным ещё под названием "Повести о пророках". По достоинству, притягательной и чарующей силе, особенности языка, это произведение является редкостным событием не только в узбекской, можно сказать, и в мировой литературе.   Так же, как газели Шайхзаде Атайи - ещё одного потомка Ахмеда Яссави, легкое и живое созвучие, сочный народный язык, прекрасные поэтические любезности этого произведения заслуживает особое внимание. С точки зрения языка, выражения, красоты прозаического изложения, если искать подходящее сравнение этому произведению, по-моему, его можно сравнить с прекрасными анекдотами Хаджы Насриддина афанди, которого создал бессмертный гений узбекского народа.
       Если "хикметы" (мудрости) Хаджы Ахмеда Яссави является своеобразным поэтическим толкованием Корана, то "Повести пророков" Насируддина Бурхануддина Рабгузи можно назвать толкованием его в художественной прозе, своеобразным прозаическим изложением божественной книги.
       Как известно, и в узбекской литературе, и в мировой литературе немало написани щедевры по мотивам Корана, на основе повестей, приведенных в Коране. Например, дастан "Юсуф и Зулейха" Дурбека, философские дастаны "Логика птиц" Фаридиддина Аттара и "Язык птиц" Алишера Навои... Многим известно, что поэтическое произведение "Божественная комедия" великого итальянского поэта Данте Алигьери и роман "Мастер и Маргарита" великого русского прозаика Михаила Булгакова созданы на основе христианской религии. А романы "Плаха" Чингиза Айтматова и "Пятидневный мир" узбекского писателя Аббаса Саида, в своей очереди, написаны под влиянием романа "Мастер и Маргарита". Можно сказать, "Повести Рабгузи" по сравнению с этими произведениями стоит ближе к подлинному первоисточнику, всесторонне освещает его идейное содержание, тем самым поучительный и относительно ближе к духу народа. Вот уже семь веков, это произведение является одним из привлекательных книг, которую каждый узбек от семи до семидесяти лет с увлечением читает или с интересом слушает. Только во время безбожного советского строя это произведение специально было отодвинуто в сторону. Вот, благодаря независимости Республики Узбекистан, имеем возможность вновь брать в руки это гениальное произведение, вновь и вновь читать, проникать в суть каждой повести, понять каждую фразу и испытать эстетическое наслаждение. Для того, чтобы понять бесконечность мира и познать силу Всемогущего, наряду с Кораном и высказываниями нашего пророка, наследиями великих предков - толкователей смыслов Корана и высказываний нашего пророка Мухаммада, "Книгой мудрости" Ахмада Яссави, и уроки Мавлана Насируддина Бурхануддина Рабгузы тоже безвозмездно служит каждому из нас. 
       Самое главное достоинство произведения Рабгузи в том, что в нем в увлекательном стиле и понятливом языке рассказываются неизвестные большинству читателям стороны жизни и деятельности почти всех пророков, начиная с создания мира и Адама. Особенно подробно описываются жизнь и деятельность пророков Шис, Идрис, Ной, Худ, Ибрагим (Авраам), Исхак (Исаак), Муса (Моисей) и Иса (Иисус), и, естественно, жизнь и деятельность последнего самого почтенного пророка Мухаммада. Не только это. В конце каждой повести делаются соответствующие выводы. Освящаются примерные аспекты излагаемых событий для большинства людей и предлагаются поучения. Например, когда речь идет о создании мира, Рабгузи, в частности, пишет: "Так пришло в завете: в воскресенье сотворил небеса, в понедельник сотворил луну, солнце и звезды, во вторник сотворил птиц и насекомых на свете и ангелов, в среду сотворил воды, выпустил ветры и облака, сотворил растений и их вырастил. Раздал пропитания. В четверг сотворил рай и ад, ангелов благословления и мучения, райских ангелов. В пятницу сотворил Адама. В субботу ничего не сотворил". Так просто, доступно, легко может понять даже сегодняшний читатель, не так ли! Для учёных, которые знают Коран, высказывания пророка Мухаммада и толкования их смыслов, может быть, данная фраза ничего нового не даст. Однако в конце этой фразы дается своеобразный вывод в одном предложении: "Все эти вещи и тысячу других Он мог создать в один миг!" Смотрите, какова краткая, но очень ёмкая характеристика неисчерпаемых сил и возможностей Верховного Создателя! И подумайте: Он, если мог создать весь этот пятидневный мир и тысячи других миров в один миг, почему же тогда на это дело истратил ровно пять дней и ночей, а один день и ночь только думал, не создавая ничего?! Следующее предложение дает исчерпывающий ответ на такой вопрос: "Тем самым рабам своим дал урок: я, будучи таким Всемогущим, не поспешил, эй слабые рабы мои, и вы не спешите, делайте свое дело, подумав о последствиях"!  
       Вот, вам урок Всемогущего Создателя и поучительные уроки Мавляна (титул богословов и учёных) Рабгузи! Такие уроки очень и очень пригодятся сегодня, по-моему, писателям, которые берут на себя такое трудное дело, как созидание, особенно, тем, кто ещё не успел написать одно-два весьма посредственных произведений, а думают, будто сотворили целый мир!..
       Не будет никакое преувеличение, если скажем, что имеется такой ценный урок в каждой повести, в каждом рассказе, анекдоте, газели и рубаи, даже в каждой фразе Рабгузи. Например, когда описывает свойства неба и земли, автор отдельно останавливается на происхождении, потомков и даже на именах дьявола проклятого. Этот чёрт, названный в романе Михаила Булгакова именем "Азозелла", а в нашем языке как "Азозил", первоначально был назван именем "Харис" и жил в седьмом слое под землёй. Его предки были Жаблит в облике льва-самца и Таблит в облике волка. У них были хвосты, похожие на хвосты змеи и скорпиона, соответственно. Однако Харис, своими искренними и усердными молитвами, смог выбраться из-под седьмого подземного слоя на землю и на земле тоже он так усиленно молился, что на нём не осталось ни пяди земли, на которой чёрт не поклонялся. В результате этого чёрт возвысился на седьмое небо, даже стал учителем всех ангелов! Однако зазнался за то, что он был создан из языка пламени и пережил бесчисленные мучения, и не пожелал поклониться Адаму, созданного из глины, наоборот, заявил протест против Бога: "Меня создал из пламени, а его из грязной глины". Рабгузи историю превращения Азазила от Хариса до дьявола завершает таким образом: "После этого перестали называть его Азозилем, дали имя "Дьявол", смысл этого слова есть "без надежды". В прозаическом описании состоящее из всего лишь нескольких фраз не только освещается вся жизнь Дьявола и корневой словарный смысл слова "дьявол", ещё и делается такой вывод: "Проклятый Дьявол сказал, что огонь лучше почвы. Но он не знал, что почва лучше огня. Доказательство этому является то, что огонь является вором, что ни дать огню, он уничтожит и ничего не даст. Однако если заложишь пригоршню в почву, она превратить десять в сто и вернёт тебе". Взгляните на логику данной фразы! Из четырёх элементов на свете (огня, воды, воздуха и почвы) огонь - пройдёт. Вода - протечёт. Воздух - улетит. Только почва… не проходящая, не протекающая, не улетающая, а стойкая и долговечная! Разница между огнём и почвой ещё в том, что всепожирающая огонь является олицетворением жадности и черной зависти, а почва, которая раздает всем пропитания, наоборот, является своеобразным символом благородства и щедрости. С этой точки зрения проясняется логический подтекст, например, мудрой строки Ахмеда Яссави "Будь почвой, чтобы весь мир протоптал тебя", художественной трактовки философии жадности и щедрости в дастане "Алпамыш" - в целом народном эпосе или в одной жизненной картине, описанной в философском романе "Ночь и день" Абдулхамида Чулпана. Помните, в романе Раззак суфи ставит ребром такие логически обоснованные вопросы перед своим пиром Хаст ишан: "Даже бог сначала дает, затем отбирает, даже земля сначала кормит, затем сам пожирает… А ты кто или что, сильнее Бога, мощнее земли, да: забираешь и не отдаешь, забираешь и не отдаешь?!" Если серьезно подумать, истоки логики подтекста этих вопросов берёт своё начало именно с вышеприведенного логического вывода в произведении Рабгузи.
       Самая прекрасная повесть, приведенная и в Коране, и в произведении Рабгузи, несомненно, является повесть о пророке Иосифе. Анализировать эту повесть в произведении и выводы из неё, и почувствовать эстетическое наслаждение от рабгузийского чтения оставим на волю самого читателя и здесь обратим особое внимание на всего лишь одно обстоятельство. Естественно, не случайно приведён именно в этой повести один из самых прекрасных газелей посвященных к наврузу - к новому дню, к началу весны в творчестве Рабгузи и в узбекской поэзии, быть может и в мировой поэзии:
Кун ?амалга кирди эрса келди олам наврўзи,
Кечди ба?ман зам?арир ?иш ?олмади ?ори бўзи
Когда солнце вошло в овен, пришёл навруз мира,
Прошла мучительная зима, и снега не остался.
       Позвольте оставить удовольствие анализа и этого бейта на ваше усмотрения. Попробуем понять подтекст завершающего бейта:
?ури инс ужмо? ичинда енг солиб та?син ?илур,
Ёз уза мундо? ?азаллар аймишда Носир Раб?узий.
Ангелы в раю похлопывая ладонью выражают восхищение,
Когда читает такие газели посреди лета Насир Рабгузи)
       Когда Насир Рабгузи читает посреди лета свою замечательную оду в честь весны в природе, даже ангелы в раю восхищаются перед этой красотой, созданной человеком!.. Это не самохвальство автора, а особое признание щедрости лета, щедрости Бога, который создал такой щедрый сезон в природе и щедрый родной язык поэта, естественно, его щедрость вполне соответствует этим щедростям! В подтексте газели ставится своеобразные параллели между сезонами природы и человеческой жизни. То есть, сезон любви в человеческой жизни есть весна, а сезон пожинать плоды этой любви есть лето. Как правило, сезон любви, то есть, весна в человеческой жизни является его молодость, а сезон плодов этой любви, то есть, лето для него является самая середина его жизни - жаркое лето. Иными словами, для человека есть время разбрасывать камни и время собирать камни, первая из них - весна, вторая - лето! Естественно, каждый писатель создает свое самое бессмертное творение, особенно, о любви, то есть, о весне на самом разгаре лета - на самом расцвете своих творческих возможностей!.. Одним словом, этот шахбейт, этот газель, посвященный наврузу, то есть, весне в природе и любви в человеке со своим глубоким подтекстом и поэтической любезностью может стоять наряду с шахбейтами Шайхзаде Атайи, например, с его шахбейтом, который нами приведён выше в атаинских чтениях:
Отойи шеърининг лутфини билса,
"Латофатнома"дин кечгай Хўжандий.
"Если узнает любезность  поэзии Атайи,
От "Латофатнаме" откажется Ходжанди"
Прекрасные стихотворение в контексте повести о прекрасной любви служат своеобразным украшением произведения. Если сравнивать, то стихзи в повести являются такими же украшениями бессмертного творения, как поэтическое состязание в красноречии между Хакимбеком и Барчином в узбекском героическом эпосе "Алпамыш", игра слов между Кумушбиби и Атабеком в романе "Минувшие дни", бахри байт (соревнование в сочинении газеля) между Анваром и Раъной в романе "Скарпион из алтаря", песня, посвященная главной героине Зебинисе, приведенного в конце романа "Ночь и день"… Поэтическое красноречие в повести о красоте придает к произведению особый поэтический дух! Они дают нам понять, что "Повести Рабгузи" является первой прекрасной, по-настоящему поэтической прозой прекрасного поэта в истории нашей литературы.
Среди литературоведов нашего времени довольно популярна одна мысль: жаль, что Гафур Гулям серьезно не занимался прозой, а то прозаик, который смог создать такие чудесные образцы рассказа и повести, как "Мой сын-воришка" и "Озорник", запросто мог бы стать самым великим романистом ХХ столетия! Подобное суждение можно сказать и по отношению к Насируддину Бурхануддину Рабгузи: жаль, что Рабгузи использовал свои прекрасные газели, рубаи и бейты в своем произведении как украшение, как художественное средство для своих повестей о пророков, если бы он полностью посвятил свои творческие возможности к поэзии, этот великий прозаик, можно сказать, основатель прозаической школы в узбекской письменной литературе запросто мог бы стать самым великим поэтом всех времён!
Однако оп предпочел художественную прозу. И эту прозу поднял до самых вершин поэзии. Ей придал неповторимый поэтический дух. Дай бог, счастье почувствовать этот дух и насладиться рабгузийским чтением не минует и вас, дорогие мои!..                                                                                 
Написано и прочитано на узбекском радио в 1998 году,
а в 2008 году опубликовано в журнале "Тафаккур" ("Мышление")

ОСНОВОПОЛОЖНИК НАЦИОНАЛЬНОЙ РОМАНИСТИКИ

Чулпанские чтения
ЛУЧИ УТРЕННЕЙ ЗВЕЗДЫ
Короткое предисловие
       Известно, что в истории узбекской литературы после великого мыслителя Алишера Навои писателем, который написал свои бессмертные произведения почти во всех видах и жанрах литературы, является Чулпан Абдулхамид Сулейман оглы. Бесподобная поэзия, неповторимая драматурги, энергичная публицистика и великолепные переводы этого писателя всегда очаровывали многих его современников и последователей. Заслуживают пристального  внимания и похвалы, особенно, его инновации - новый голос, новые тона и новый стиль в узбекской прозе после Абдуллы Кадири. Они всегда находились и находятся в центре внимания наших и писателей и учёных-литературоведов. Нужно признать, что место Абдуллы Кадири, Айбека и Абдуллы Каххара и других учителей в развитии узбекской прозы всесторонне исследовано, однако проза Чулпана почти не имеет своих исследователей. В этом деле вызывает определенный интерес научные поиски андижанского литературоведа Дилмурада Куранова, однако, это дело не под силу одному или двум ученым. Особенно, необходимо всестороннее изучение художества прозы Чулпана. Здесь крайне необходими взгляды самих писателей. Ибо, художественная проза Чулпана может служить своеобразной школой мастерства для каждого писателя. К сожалению, в советском строе литературная критика воспринималась зачастую поверхностно, как обвинительный приговор над писателем и над его произведением. А ведь сущность этого весьма важного вида литературы всегда был и остается не обвинением и голым отрицанием, а одобрением явления художесвенной литературы путём эстетического анализа её щедевров. Теперь, благодаря независимости республики мы не должны выискивать вину гениального автора и отыскивать "недостатки" щедевра, а должны вновь приобрести навыки настоящего эстетического чтения с конкретным анализом художества. А ведь, суть яссавийского чтения, атайинского чтения, рабгузийского чтения, навоийского чтения, машрабского чтения, бедилского чтения, которых веками традиционно соблюдал наш народ, всегда была одобрением позитивного, проникновением в подтексты, пониманием эстетических кодов щедевров. Говорят, что каждая стихотворная строка поэта Бедиля имела такую полифонию, многозначимость, подтекст, многослойность, что её самый верхний слой понимал любой читатель, второй - тот, кто имеет средноее образование, третий - тот, кто имеет высшее образование, а остальные - только сам автор!.. Разумеется, произведения Чулпана тоже не исключены от таких смысловых слоёв. Ведь Чулпан был не только новатором, глубоко знающим достижения литературы Запада, также, достойным продолжателем вековых традиций литературы древенго Востока! Особенно, восточная символика в его поэтических, драматических и прозаических произведениях, даже сам псевдоним "Чулпан" (Венера, то есть, Утренная звезда) является своеобразным символом воплощения традиций и новаторства. Следовательно, в осмыслении этих произведений для литературной критики тоже необходим, по-моему, символический подход.    
       Я в 1988 году, когда после пятьдесят трехлетнего запрета вновь была выпущена в свет роман "Ночь и день" Чулпана в журнале "Шарк Юлдузи" (Звезда Востока), читал специальный доклад на тему: "Школа Чулпана в прозе" в специальной конференции, проведенной Союзом писателей Узбекистана и посвященной творчествам жертв репресий. В том же году написал развёрнутое эссе под названием "Лучи утренней звезды" с эстетическим анализом романа "Ночь и день". Оно было опубликовано в журнале "Шарк юлдузи" (1989, № 1). Данное эссе было, я могу с гордостью сказать, одним из первых образцов чулпанского чтения в условиях советского строя и, пожалуй, первой попыткой эстетического анализа романа. К сожалению, оно остается до сих пор и последней, пока единственной попыткой…
       Предлагаю на ваш внимание тот эссе точно так, как тогда было написано и опубликовано. Надеюсь, что оно в качестве примера эстетического анализа не устарело в течение двадцати одного лет. Ибо сам роман "Ночь и день" не устарел в течение семдесяти четырёх лет с момента появления в свет и, пожалуй,  не устарееть никогда…

* * *
       Переиздание романа "Ночь и день" Чулпана стало важным событием в нашей культурной жизни. Ибо, этот роман занимает особое место и в творчестве самого Чулпана, и в истории узбекской романистики.  Дело не в том, что "Ночь и день" является шестым по счету романом в истории нашей литературы после "Минувшые дни", "Скарпион из алтаря", "Рабы", "Дохунда", "Мираж" или то, что он является первым романом-дилогией. Дело в том, что, во-первых, этот роман - произведение, собирающее в один фокус и показывающее все положительные качества творческой деятельности Чулпана в сфере поэзии, прозы, драматургии, художественной публицистики, литературной критики и художественного перевода. Это главное произведление писателя, крупное эпическое полотно, можно сказать, самая яркая звезда в небе его творчества. Во-вторых, он с точки зрения художественного освоения исторической действительности, дополняет своеобразное пустое пространство между историческими романами "Минувщие дни" и "Скорпион из алтаря" Абдуллы Кадири и "Священная кровь" Айбека. В первых двух романах, как отмечает сам автор, художественно отражено "самые грязные, черные дни - ужасная эпоха ханства прошлого", то есть, первая половина ХIХ столетия. В романе "Священная кровь" Айбека всесторонне показано национально-освободительное движение в начале ХХ столетия в истории узбекского народа. А роман "Ночь и день" (вернее, первая книга романа-дилогии, которую мы имеем возможность читать), приобретает большую ценность как правдивое отражение жалкого состояния народа в эпоху между ними - в эпоху колонизаторства царской России в Туркестане, времена, ужаснее, чем годы трёх ханств или 1916 год! И, наконец, в-третьих, данное произведение с точки зрения эстетики - с точки зрения художественного мастерства писателя имеет поучительные стороны.
       Для того, чтобы убедится в последнем, сначала сделаем общий обзор системы образов произведения. Нам кажется, что в романе восемь образов, которые относительно ярче бросаются в глаза: Зеби (ниса), её отец Раззак суфи, мать Курванбиби "фитна" ("интриганка"), Мирякуб эпака (мастер своего дела), Акбарали мингбаши (тысяцкий, волостной правитель), Пошшохон, Наиб тура (чиновник-представитель), Зуннун. Остальные образы, в частности, Биби Марям (Мария Степановна Астрова), Салтанат (Салти), Энахон, Улмасджан, Хакимджан, Султанхон, Хадичахон. Умринисабиби в чём-то дополняют этих ведущих образов, и создают определенную атмосферу, общественную среду. Если этих образов сопоставить с другими героями, которые созданы в истории нашей литературы, например, Мирякуба эпака - с Атабеком, Курванбиби "фитна" - с Узбек айим, Раззака суфи - с Салих махдумом, Пашшахона с Зайнабом, можно увидеть такое обстоятельство: Чулпан первым долгом испытал творческое влияние романов Кадири и, одновременно, смог по-новому взглянуть на них. Например, Мирякуб эпака, как писал Азад Шарафиддинов, в качестве "по-буржуйски знатока своего дела, делца" более деловой, чем обыкновенный торговец Атабек. Этот образ относительно ярче проявил в себе одного национально-социального слоя общества, который считал купечество и бизнес важным признаком культуры. Не только это. Мирякуб до того умелый делец, если ещё раз использовать характеристику Азада Шарафиддинова, он - "торговец нового типа", ради своей выгоды готов на всё! Как он сам откровенно признался, будучи любовником жены царского чиновника или второй жены мингбаши Пашшахона он преследует цель не только плотского наслаждения, но и таким путём получать материальную выгоду для себя: ещё больше использовать огромные возможности царского чиновника, приобрести хотя бы часть наследства мингбаши!
       Или сопоставим Курванбиби "фитну" и Узбек айим. Известно, что Узбек айим по своей натуре женщина весёлая и властная. До того она властная, что может подчинить даже мужа, кого-кого, самого влиятельного в бекстве Юсуфбека хаджы. Разумеется, в прошлом таких боевых женщин было немного среди узбечек. Во многих случаях единственным способом "подкрепления" своего места в семье и отстаивания своих прав от мужа, который смотрит на слабый пол свысока, был на Востоке для женщин - хитрость, интриги, коварства, мелкие сплетни, язык. С этой точки зрения Курванбиби "фитна"  более типичная героиня, чем Узбек айим и тому подобных образов. То есть, социальные и духовные основы образа Курванбиби более крепкие.
       Правда, писатель, когда изображает характер Курванбиби, зачастую ей относится по мере возможности мягко: "Курванбиби то ли делая назло суфи, то ли в её натуре на самом деле это есть, пожалуй, она не без склонности к интриге, то есть, коварству и подвоху". Здесь обратите внимание на слово "склонность". На самом деле, интрига в её действиях до того сильна, она по-всякому заставляет Раззака суфи заговорить вопреки его упорному молчанию, который смотрит на женщину свысока, да ещё, по своей натуре, молчалив и скрытый, утверждая, что "Язык у раба божьего самый почитаемый и священный орган. Следует ли его унижать перед жалким существом, как женщина?" Ей удаётся его так разговорить, что даже он "иногда вынужден болтать беспрерывно". Такое интриганство, в частности, способность заставить говорить молчаливого мужа, "технология" этого "дела" в произведении мастерски показана. "Взгляни на мать и бери в жёны её дочь" говорит народ. Ибо, в воспитании детей, особенно, дочерей, как совершенной, всесторонне развитой личности с ясным умом и широким кругозором, зависит от матерей, которые являются хранительницами домащнего очага, нежели от отцов, которые в основном своё время проводят на улице. Вот, поэтому в одном месте произведения из уст жадида особо подчеркивается решающая роль образованность матери в воспитании детей в семье. Соответственно, в произведении мастерски показано, что основной корень трагедии главной героини Зебиниса, не в её простодушии, невежестве, неграмотности. А именно в семейной среде, где она выросла. В частности, в том, что отец смотрит к женскому роду с презрением и высокомерием, особенно, мать такая слабая и беспомощная, занятая только лишь интригой в ответ невежества и узости взглядов своего мужа.
       Одним из самых ярких образов произведения является Раззак суфи.
Сначала следует сказать, что в романе "Ночь" слово "суфи" характеризует не только профессию или прозвище героя, а отражает целый общественный слой. Это те люди, как сказано в народной пословице, "Вор в старости лет превращается в суфи", которые в молодости занимались, бог знает, чем, только в старости лет надели маску чистоплотностного религиозного деятеля. Это обстоятельство, в частности, можно узнать даже от того, что сказала Умринисабиби Султанхану о семейном положении Зеби: "Зебихон, оказывается, дочка человека очень суфи". В этом предложении такой мастер-стилист, как Чулпан, не зря использовал слово "очень". Ибо, данная характеристика относится не к профессии героя, а к его основному черту характера. 
Действительно, он только на вид "смирный, безобидный мусулманин", а на самом деле, человек, который страдает заслуженным наказанием за когда-то содеянные преступления, поэтому ждёт надежду у Хаст (господин) ишана и лежит, говоря "Эй раззак!" ("раззак" - кормилец, один из сотни эпитетов Аллаха на арабском языке). Автор в характеристике Раззака суфи находит неординарные детали, использует оригинальные сравенения и эпитеты. В частности, якобы, Раззак суфи во время рождения появился в свет крайне хмурым. Даже старуха Хамра, которая отрезала его пупок и "среди женщин была популярна своими озорливыми шутками", когда просила-умоляла, чтобы он хоть разок улыбнулся, даже тогда он ни разу не ухмыльнулся. "Раззак суфи, который не смог смеяться тогда, до конца жил не смеясь". Обратите внимание на сарказм этого предложения! Далее пишется важная характеристика суфи: "Если Курванбиби была крайне болтлива, Раззак суфи был, наоборот, крайне молчаливым, неразговорчивым, человеком очень "зикна". Притом, слово "зикна" на узбекском языке используется в своих обоих смыслах: и "с тесной душой", и "скупой"! Особенно, такая фраза ярко освешает эти черты характера суфи: "Во внешнем мире, то есть, в наружи своего двора его единственная и постоянная задача: когда говорит кто-либо выше и сильнее его самого, отвечать "Да-да", а если говорит, ниже и слабее его самого, качать головой в смысле "нет-нет". Да, Раззак суфи до того и скупой, и с тесной душой, во втором случае ему не хочется даже промолвить слово "нет-нет" - кивает головой, и только! Раззак суфи когда-то в селе поссорился с братом, претендуя на кусок земли, из-за этого враждовал с братом и по этой причине оказался в городе. И вот со временем стал до того скупым, молчаливым, дармоедом, лентяем… Ишанбабу, который кормит его, ставит выше Бога! Потому что, как жаловалась Курванбиби "фитна": "Пойти на свадьбу или на поминку, чтобы только сам насытился, всё, ни о чём больше не заботится… Не хочет работат, даже когда останется голодным, так и проживёт…" А по характеристике автора, он на самом деле, не различает чистоплотность от греха, не следует обычаям мусульманина, из-за грешнего сна отрекается от совершения молитв… Однако, когда речь идёт о его покровителе Ишанбаба, "привыкший есть бесплатную шавлю ханака" (ханака - комната ишана, в которой он совместно с суфиями занимается радением и где раздается бесплатная еда), этот самый настоящий иждевенец, как лакей готовь исполнять любое желание своего покровителя. Вот поэтому, даже тогда, когда яростно ругал Зеби, возмущаясь: "Что за конец света?!", из-за одного слова не самого ишанбаба, даже его жены - ишанайим (то, что на самом деле вовсе не сказано ею!) вдруг становится до того спокойным и сразу же соглашается на поездку дочери в кишлак. Да ещё, предупреждает, чтобы она "Беспрекословно исполняла все желания ишанайима!". Этот отец, давший отказ всем сватам, после одного слова эшанбабы сразу соглашается на то, чтобы дочка стала четвертой женой мингбаши. Однако такая близорукость и крайне зависимость приведёт, наконец, к такому печальному результату, он, как сказано в народной пословице, "теряет своего ишака из-за ишана". То есть, он теряет не самый дешевый вид транспорта, как ишак, а самое дорогое для него сокровище - единственную дочь! Даже тогда он смотрит на ишана с надеждой, просит у него бескорыстной помощи. Только когда он увидет, что того абсолютно не волнует его беда, рушится многолетняя преданность в душе суфи. Только тогда его тесная душа становится ещё теснее и сердце словно "взрывается". Откровенно восстаёт против своего покровителя: "Бог, хотя он бог, и дает, и отбирает, нет, он саначала даёт душу, потом отбирает душу! Ведь тот, кто дает - отбирает! "Земля (эквивалент этого слова на узбекском языке "ер" носит и смысл "земля", и смысл "тот, кто поедает"), хотя она земля, сначала кормит, затем сама ест. Ты кто такой, пир мой?! Могучее бога?! Сильнее земли? Берешь, не отдаешь, берешь, не отдаешь!" Чувствуете внутренний накал произношения этих слов, силу душевных вольнений, выражающихся в них? До того чистосердечные слова, которые извергаются словно вулкан из самой глубины души того глупца, наконец-то понявшего горькую правду! Таким образом, как сказано в узбекской пословице, "От смиренного выходит толстое!" не ограничивается справедливыми словами, а попытается собственноручно установить справедливость: убивает его! После чего, увидев бездушное тело ишана и разбросанные деньги его, один из мюридов (последователей, учеников) ругает суфи с такими словами, которые имеют глубокий подтекст: "Оказывается, покушался и на душу, и на богатство его!" Подумайте, на чью душу покушался он? На душу ишана, или на свою душу? Если серьёзно подумать, становится понятным, что суфи, именно из-за своей душевной тесноты, близорукости и лени, из-за своего дурного характера, на самом деле, покушался на свою душу! Многие годы жил таким покушением, и, чтобы одним залпом возместить всё потерянное, он убил ишана и утащил его деньги!.. 
       Очевидно, что образ Раззака суфи как яркий самобытный характер имеет большое значение со своим очень острым разоблачаюшим духом. Можно сказать, в нашей литературе мало такое произведение, с такой силой, разоблачающяя опустошенный духовный мир близоруких людей, живущих с религиозными суевериями.
       Известно, что в романе "Минувшие дни" Абдулла Кадири использовал один важный приём - создал образ коварной и властной старшей сестры для того, чтобы достаточно обосновать, каким образом психология кундаша (кундаш - сожительница, то есть, две жены одного мужа) в душе Зайнаба дошла до состояния убийства. Собственно, простая молодая женщина, насколько бы ни была сильна горечь сожительства, не осмелилась бы на убийство. На правдивость такой смелости не поверил бы читатель. Если есть опытный советник и Зайнаб поддалась на её влияние, это другое дело!
А в романе "Ночь и день" во взаимоотношениях трёх кундашей, особенно, в образе средней жены мингбаши Пашшхон со всей сложностью раскрывается психология одного общественного слоя, зарожденного феодальным обществом. Обратите внимание! Пашшахон, когда была молодая невеста, жила, всячески издеваясь над старшей сожительницей Хадичахон.. В этом повторяющимся мире со временем сама со стороны третьей сожительницы Султанхон стала ещё больше объектом её посмещища. (Ведь у нее нет хотя бы дочки, как у Хадичахан!) Однако она не простая, как Зайнаб! Не нуждается в советах и наставлениях других! Поэтому не остается под нажимом мужа-донжуана и под издевательством горделивой Султанхон. Находит "достойный" для себя выход из положения! Она становится любовницей, если не мингбаши, то ещё могучее его Мирякуба эпаки! Даже осмеливается пойти к нему домой и занимается с ним любовью прямо рядом с его детьми. Однако и после этого не может избавиться от горечи сожительства. Теперь с расчетом "ещё раз поженить мужа, заставить плакать проклятую Султанхон, уничтожить её гордыню, укротить ее порыв, довести её до отчаяния" перед бывшим врагом - сожительницой крывляется, как змея. Подумайте над её предложением: "Хлопок - это дело двух рук! Если мы двое объединимся, Султану зададим перцу. После этого горечь быть сожительницей отойдёт от вас на два шага, от меня на один шаг. Мы обе успокоимся и станем сёстрами. Это богатство приберём в свои руки, сколько душе угодно и поделим между собой. Молодость наша как ветром сдуло. Теперь отхватим же богатство. В старости лет пригодится оно". Эти искренние слова ясно показывают истинное лицо Пашшахона. Она готова на всё, чтобы присвоить богатство. Как сказано выше, Мирякуб стал её любовником потому, что имеет свои расчеты: таким путем планирует, не только получать телесное наслаждение, но и разбогатеть. А расчёты Пашшахона ещё прочнее! Она хитрая, будто лизала сало змеи и поэтому прекрасно знает, с какой целью подлизивается к ней Мирякуб. Если есть необходимость, она сможет обмануть даже и его! Вот поэтому, она твёрдо верит, что если какая-то часть богатства мингбаши останется ей, Мирякуб, убежавшый куда-то с голубозглазой красоткой Марям (олицотворение беспорочности и чистоплотности!), опять вернётся, распахнув свои объятия. "Огромное богатство мингбаши оставить ли его в покое?!" Если это богатство, на что строила свои расчеты Пашшахан, вдруг достанется не ей, не Султанхону, а Зеби? Если с самого начало планировала очную ставку мингбаши с Зеби, только,  чтобы  воткнуть палку в колесо Султанхона, теперь из-за этого своего деяния вдруг останется без ничего! Как можно терпеть этого?! Вот это называется выбить глаз, пытаясь накрасить брови! Вот тогда, Пашшахон думает-думает, и "производит" ещё одно коварство, это называют "убить трёх птиц с одной стрелой: даёт Зеби аконит и её рукой уничтожает мужа - избавляеться от него. Все считают, что это убийство совершила Султанхон - избавляется и от неё. В результате чего она сама остается любимой младшей женой мингбаши и основным его наследником! Да, данное убийство нельзя сравнить с убийством Зайнаба! Да и психология сожительницы отличается от психологии сожительства Зайнаба: здесь имеется не только горечь кундаша, но есть и горечь потерять богатство, что равносильно потерять душу свою!..
Как известно, всякая политика колонизаторства строится на принципах "разделяй и властвуй", "сделай рукоятку из самого дерева, чтобы его рубить",  "натрави врага друг на друга"… Чиновники царской России тоже являются не исключениями. Как правило, колонизаторы, чтобы ловко управлять колонией, предпочитают иметь дело с дураками без образования, как Акбарали мингбаши, чем, скажем, иметь дело с такими предприимчивыми и умными людьми, как Мирякуб эпака, который "похож на американского бизнесмена", "зря родился в этой Сартии"! Потому что Мирякуб в любой момент может подвести, то есть, обвести вокруг пальца (ведь он умный предприниматель!) А Акбарали каждый приказ безпрекословно выполняет, не думая о последствиях. Для колонизаторов, чем больше местный чин дурак, тем лучше. Вот поэтому вполне естественно то, что правит народом крайний дурак, как Акбарали. Естественно и то, что именно такие руководители поднимаются по служебной лестнице и их авторитет будет всё выше и выше.
       Однако не так уж просто занимать должность мингбоши: для этого должен быть хотя бы чуточку ума. У Акбарали мингбаши и этого нет! Но он имеет другие компенсирующие средства.
       Вообще, можно сказать, есть три крепкой опоры, которые держат Акбарали мингбаши навиду у всех как своеобразная чучела. Одна из них - богатство, другая - царские чиновники, как Наиб тура (представитель царского правительства), а третья - Мирякуб эпака. Которая из этих трёх "ног" сильнее? Разумеется, Мирякуб! Потому что именно он в своё время, можно сказать, создал такого самодельного правителя на пустом месте: одним "мероприятием" продвинул Акбарали элликбаши (почти самый низкий чин, подчиненный к волостному правителю) на пост волостного правителя! Теперь если он захочет, сведёт его на нет! Однако Мирякуб этого не хочет. Он вообще не думает соперничать с мингбаши и самому занять его пост! Почему? Потому что для Мирякуба так удобнее. Зачем морочить себе голову с лишней ответственностью? Сам не правитель, но правителем дрессирует, словно медведьем на арене и, как говорится, "кто сумеет, ест двойную порцию", если наслаждается вдвойне, разве это плохо! Мирякуб эпака такой делец, как однажды Акбарали мингбаши сам откровенно восхищался и автор призведения особо подчеркивал, что "для него мало прозвища "эпака". Ему следует найти другое прозвище, но люди этого кишлака уже не смогут найти подходящее прозвище: для этого потребуется, чтобы вновь воскрес амир Навои, мавлана Джами или Шах Машраб!" Да, Мирякуб такой делец, что он не только надежный спаситель мингбаши в любых трудных ситуациях, а на самом деле, является мужем не только одной Пашшахон, а всех трёх жён этого глупого правителя! Бесплодиый мингбаши берёт в жёны одну за другой. Всех своих жён постоянно обвиняет в неспособности рожать, сетует, что нет у него наследника. Когда думает о единственной дочери, иногда, обратите внимание, когда не остается возможности услышать даже для своей тени, сам себе говорит: "И эта дочька, чтобы она сдохла, небось, если от другого?" (Следует отметить, что одно только  выражение "чтобы она сдохла" имеет свой глубокий подтекст: в этом выражении, чем пользуется только женщины, навиду всё то, что представляет собой этот мужик, какую трагикомическую судьбу имеет он!) А ведь, от кого эта единственная дочь - об этом знают только лишь двое - Хадичахон (её мать!) и Мирякуб (её отец!)! Кстати, прекрасно понимают, кто отец этой девчонки, и младшие жёны правителя, и другие, и, разумеется, внимательный читатель. Для этого следует обратить внимание на некоторые намёки, в частности, на отдельные слова матери этой девчонки Хадичахон, как "Если бы у жениха была умелость" (в смысле "У Акбарали" - прим. Атаули), "Хозяин всем нам" (в смысле "Мирякуб" - прим. Атаули)! Только один человек этого не понимает. Это - Акбарали мингбоши! Во-первых, тупой! Во-вторых, из-за того, что сам бесплодный, делает вид, что не понимает и не догадывается! Вся трагедия Акбарали в этом!
       Известно, что в народных дастанах и сказках, как правило, всегда представители простого трудового народа, бедняки имеют множество детей, а падишахи, везири, именно те, кто имеют власть - правители зачастую страдают бесплодием. Такое обстоятельство, разумеется, имеет свои социальные, биологические и эстетические основы. В подтексте этих художественных трактовок можно понять, что бесплодие и отсутствие наследника - закономерный результат безнравственного образа жизни и духовного падения властных, которые дали полнейщюю свободу своим желаниям и телесным прихотям. И в романе "Ночь и день" мы можем увидеть такое обстоятельство. Например, такой босоногий мужик, как Халмат, имеет множества детей и мучается, не зная, как их прокормить. Даже у такого настоящего донжуана, как Мирякуб, есть дети. Только правитель Акбарали бесплоден. Потому что Мирякуб, хотя и отпетый донжуан, не падал так низко, что не делает "собачье дело", как Акбарали, знает свое достоинство, не погряз до горла в болоте разврата и мерзости.
Если подумать, образ жизни Акбарали мингбаши, её разврат и мерзость неизбежно должен был довести его не только до бесплодия, но и рано или поздо привести к жалкому краху - собачьей смерти. То, что он нечаянно выпил чай с аронником, только немного ускорил пагубный исход. Взгляните, как только его спаситель Мирякуб уехал на путешествие, из-за своей глупости потерпел крах и был откровенно изгнан из должности. А когда этот подлый человек умер, его превратили в национального героя! Кому нужно такое очковтирательство? Таким чиновникам-колонизаторам, как Наиб тура, разумеется. Это делается ради того, чтобы вызвать страх и ужас в душах местного населения и дать им понять: "Вот так будет обречен на ужасное наказание любого, кто совершит покушение на государственного человека!" То есть, даже используется смерть предателя, которого исползовали как перчатка, в своих корыстных целях! 
       Представитель царского самодержавия в Туркестане Наиб тура не бесплоден, как мингбаши, и не дурак, однако в подлости ещё хуже его. В этом "деле" годится в учителя мингбаши. Отличие только в том, что мингбаши совершает свои низкие поступки откровенно, демонстративно женится снова и снова. А Наиб тура вовсе не утруждает себя женитьбой. Предпочитает тайные способы телесного наслаждения. Как сам Наиб тура хвастается однажды Мирякубу: "Чтобы насладиться, вовсе необъязательно жениться… Акбарали дурак!"
       Для него самый верный способ, как он сам говорит: "Жена одна, а любовницы…"
       Однако та самая единственная жена является женой только на вид. Подумать только, никого не нашёл Наиб тура кроме Зуннуна, чтобы быть его домашним поваром? Он не знал, хотябы не предполагал о том, что жена изменяет его с Зуннуном? Прекрасно знал! Ему именно это и нужно! Свою жену оставляет дома наедине с Зуннуном, и освободивщись от её капризов, спокойно и втайне занимается любовью с другими! Можно догадаться о том, что Мирякуба эпаки подпускает к себе поближе именно потому, чтобы со временем обновить любовника своей жены, жену свести с этим "черноглазым сартом"! По сравнению с такой подлостью, "собачье дело" Акбарали мингбаши ещё ничего, не так ли?
       Для такого чиновника-колонизатора, как Наиб тура, подлости в сфере семейно-бытовой жизни чепуха по сравнению с его деяниями в других сферах. Самая большая подлость кроется в его общественной деятельности. Правда, в романе (быть может, в первой книге романа) данная деятельность всесторонне не раскрыта со всеми сложностями. А ведь можно и нужно было раскрыть! Однако самые основные три "детали" - то, что он судьбу народа предоставил Акбарали мингбаши, а судьбу Акбарали Мирякубу, его ловкое отношение к культурному наследию местного народа и, особенно, то, что на место умершего Акбарали поднял волостным правителем именно своего личного повара Зуннуна. Эти действия во весь рост показывает социальное лицо Наиба туры.
       Правда, Наиб тура не смотрит на "безкультурных сартов" с явным издевательским взглядом, как инженер-аристократ, приехавший из центра. Наоборот, относится к ним внешне с уважением. Собирает самые бесценные и драгоценные сокровища културы этого народа и о них даже пишет полунаучные статьи. Однако, на самом деле,  поступает так потому, что хорошо знает, этакая деловитость не только намного культурнее, но и тысячи раз полезнее, чем мелкие и домашние ловкачества Мирякуба. С одной стороны этим повышает свой авторитет среди местного народа, показывает себя неустанным пропагандистом их культуры. С другой стороны, на самом деле, продает бесценные памятники старины, которых приобретает за гроши от таких ловких лакеев, как Мирякуб эпака, зарубежным бизнесменам в тысячи раз дороже. То есть, крадёт у народа вдвойне.
       Зуннун, один из марионеток в руках этого чиновника-калонизатора, ещё не успел погрязнуть по горло в болоте разврата и подлости, как сам Наиб тура или Акбарали мингбаши. Так же, как у Мирякуба, в этом герое между собой борются две силы - совесть и подлость, человеческие и животные страсти. С одной стороны хочет поскорее жениться и иметь детей. С другой стороны, не может вырваться из нечистоплотного объятия "госпожи домохозяйки". С одной стороны, Мирякуба просит-умоляет, чтобы он помог получить разрешение у Наиб туры на свою женитьбу. С другой стороны, на его глазах демонстративно целует-обнимает "госпожу-домохозяйку", тем самым гордится за свою "проворность" и хочет вызвать зависть у Мирякуба. Можно представить, что его назначение на место Акбарали волостным правителем окончательно положит конец этим колебаниям. Теперь он почти точно повторяет путь Акбарали. Теперь ещё один воспитанник Наиба туры, выпускник его школы "усовершенствования", ещё один нечистый, да ещё вчерашный повар будет управлять народом!..
       В романе Мирякуб эпака однажды спрашивает Наиба туры: "Что такое империя?" А он показывает сначало портрет императора, высяший на стене.  Затем себя. А в конце - пагон на плече: "Вот это и есть империя!" После того, как повар Зуннун торжественно вручил его жену как очередную любовницу Мирякуба, он про себя думает: "Когда спросил, что такое империя, он показал императора, себя и свой пагон. Кто такой император - он сам объяснил. Кто такой он сам - знаю я сам! Сегодня яснее узнал! Завтра наверняка узнаю ещё яснее! Теперь остался пагон на плече. Он всего лишь тряпка, пусть даже позолоченная, всё же тряпка. Его шьёт швея. Есть поговорка: "Каков осёл, таковы и путы". Пагон соответствует хозяину… Значит, империя идет к краху…"  Ещё в одном месте Мирякуб свои суждения откровенно проговорит повару Зуннуну: "Неизбежен крах империи! Душа тысячи, десять тысячи людей в их руках. А их душа в руках этих сварливых женщин!"  Эти суждения, эти выводы, ёмко выражают в себе, можно сказать, суть произведения: они ясно показывают основную причину краха империи, которая переживает внутренный распад и духовное опустощение, а также, то, что неизбежен великий общественный переворот.

ХХХ

       Семь образов, которые мы рассмотрели выше, можно сопоставить с созвездием "Большая медведица". (Это созвездие на узбекском языке называется "Етти карокчи", то есть, "Семь разбойников"). Эти литературные герои, действительно, очень похожи на разбойников. Ибо, эти образы - своеобразные символы таких духовных недостатков, как духовная теснота, интриганство, хитрость, порочность, коварность, гнусность. Они являются явными вредителями по-настоящему бесценных сокровищ в человеческом духе, как чистосердечность, искренность, чистоплотность, невинность, бескорыстность… Известно, что на небе созвездие "Семь разбойников" или "Большая медведица", независимо от того, что она яркая или тусклая, далекая или близкая, все хором вращаются, вокруг ещё одной небесной светилы - Полярной звезды.
       Вот такая Полярная звезда романа "Ночь", то есть, главная героиня произведения, несомненно, является Зеби (ниса). (Узбекское слово "Зебиниса" состоить из двух частей: "зеби" - красавица, "ниса" - женщина). Всё писательское мастерство Чулпана, главная его цель, ведущая идея произведения относительно ярче выражается именно в художественной трактовке человеческой судьбы этой главной героини. Особенно, в местах изображения человеческой судьбы главной героини автор предстоит во весь рост не только как беспощадный реалист, но также, одновременно, как поэт с большими чувствами и мыслитель, знаток человеческих любезностей и остроумий, как уникальный стилист, настоящый мастер словесного искусства. Это чувствуется в первых же фразах произведения: "Радость ежегодной весны опять начала щекотать души. Опять разбежала теплая кровь по охлажденному телу природы". Такое оживленное, образное изображение нежных картин прекрасного сезона возрождения самым ествественным образом связывается с непосредственным выражением поэтического возгласа и восхишений на самых высоких тонах: "До чего любит это растение найти обиталище вокруг красивых глаз, как только превращается в воду под натиском нежных рук!.. Почему жизнь бывает такой прекрасной и сладкой в весне?" Посредством трёх коротких предложений у вас создается такое весенное настроение, невольно сердце заколотится, душа пожелает просторы, себя почувствуете по-детски беззаботным и свободным. Поэтому то, что "душа Зеби, утесненная в течение зимы и вышедшая как-то заржавевшей, начала расцветать первым теплом весны", "теперь она желает насладиться, выходя куда-нибудь на просторы, хоть на арбе, постеленной соломинкой" не кажется вам капризы избалованной девчонки. Её состояние воспринимаете как своим личным, вполне естественнеым желанием. После краткой, однако, по-детски нежной и задушевной беседы двух подруг узнаёте, что под этими желанями блестящего как зеркальце чистой души лежит довольно тяжелый груз. В ответ на слова Салтаната "Думала, съездить бы в кишлак" то, что сказала Зеби: "Ой, не говорите... Ведь даже вода арыка вышла из-подо льда", особенно, её откровенное уныние дает возможность сочувствовать бесконечной скорби в душе девчонки. 
       На первый взгляд всё идёт по желанию. Подруга в селе пригласила в гости двух подружек. Теперь они обе, словно окрыленные, готовы лететь. Мать согласна на эту поездку. Только отец… После этого "только" в произведении приводится такое прекрасное изображение: "Все замолкли. Каждый перед собой нашёл что-то и смотрел на него: там Зеби видела своего отца, Курванбиби своего мужа, а Салтанат - одного холодного суфи, у которого всегда лицо угрюмое". То есть, каждый видит своим представлением! И здесь в подтексте понятна читателю такая мысль: "Вот, лёд, который воду держит в цепи", хотя она не сказана! Этот холодный лёд… муж Курванбиби, отец Зебиниса. Его лицо такое холодное в представлениях девчёнки-соседки, каково оно на самом деле? Многострадальная мать и безвыходная дочь как терпят такое холодище?..
Из-за того, что она является дочкой такого холодного человека, да ещё, когда они все ждут с нетерпением, он опаздывает, себя чувствуя неловко, Зеби говорит: "Дорогая подруга… не обижайся, ладно?.." После этого приводится ещё более прозрачное и воистине поэтически прекрасное изображение с редчайшим психологическим анализом: "Задушевность в произношении этого последнего короткого предложения бывает только у молодых девчонок, которые стали близкими подругами. Видели бы вы лицо Зеби, когда она говорит: "Не обижайся, ладно?"! В одной руке веник, другая рука на колени, веник не оторван от земли, только голова немного приподнята - словно всё тело в распоряжении Салтаната! (Узбекское слово "салтанат" означает смысл "государство"!) Душа, мечта, любовь, радость… все они прямо летят в сторону Салтанат, кидается к ней, её заворачивает, кружит, гониться за нею! Такое состояние в лице Зеби, прозрачная, как луна, светлая, как солнце, ясно видется, словно конкретная материя". В этой фразе, можно сказать, каждое слово, словно звучит, как отличный музыкальный инструмент. Доходит до вашего сердца его смысл и тон. Еле поднимает груз переживания, духовного состояния, настроения героиньи. "Словно конкретная материя", четко рисуется на зеркальце по-настоящему мастерски художественного изображения не только молодое тело Зеби! И всё ее духовное состояние. Её изумительная искренность, простота, чистосердечность. А также, любовь автора к своей героини. Его желание показать нам это изумительное прекрасное состояние.
       Особенно, в зарисовке образа Зебиниса осознаётся не только мастерство автора в возложении глубокого смысла в каждое слово и точное отражение каждого духовного состояния. Но и его неординарные способности по проведению изображения прямо на границе между возможного и невозможного, выведения самым естественным образом одно событие из другого, крепкое завязывание их между собою, словно мастер-портной шьёт уникальный костюм с национальными узорами! Например, вышеописанное состояние Зеби, то есть, грусть, рожденная в сердцах из-за холодного ветерка "ледяного" суфи рассеет, словно туман одно лишь "незначительное" движение подруги Салтанат, её искренность. В результате этого подруги опять поддаются шалостям, вырывая веник. Именно к этому моменту заходит Раззак суфи, который желает, чтобы "Свой дом был в тишине, как на кладбище, в покое, как в ханакахе (ханаках - комната, где суфи читает молитву), туманный и хмурый, как своя душа"! Он орёт: "Что за конец света?!" Услышав неожидданый крик, невольно и душа героинь, и душа читателя уходят в пятки. "Ну, надо же, девчёнки шальные, всё испортили! Не проявили бы поспешность и удержали бы духовные порывы, может быть, тогда легче было бы получить разрещение у Раззака суфи!" - подумает читатель. "Теперь точно не отпустить суфи свою дочку на поездку!" - подумает он с сожалением. 
       Действительно, на первый взгляд, зря размечтались. Напрасно стремились. Теперь нет пути на освобождения. Однако автор находит этот путь, эту щель! Самое главное - ему удаётся нас уверить в то, что может и даже именно так и произойдёт. Этот путь выводит из характеров матери Зеби Курванбиби "фитна" и отца Раззака суфи: Курванбиби женщина коварная до такой степени, что она слабые места - "Ахиллесовую пяту" мужа прекрасно знает и может повлиять именно на эту "болевую точку". А Раззак до такой степени суфи, что беспрекословно выполняет всякие поручения не только ишанбабы, даже ишанайим, то есть, его жены! Вот, между ними есть узенькая дорога, откуда Зеби может вырваться из неволи в свободу! Если успешно перейти по этому узенькому переулку, дальше бесподобная широта! Хотя с предупреждениями и запретами отца, как: "Думая "есть у меня голос", только пусть она не запоет! Если она позволить услышать чужому свой голос, я буду недоволен!", всё же, "Открылась окошка клетки"!    
       Однако соловей, который еле высвободился из клетки и, наконец, почувствовал свободу, если у него такой чарующий голос, как голос Зеби, разве может не петь?! Что за свобода для настоящего соловя, если он на свободе не гуляет и не поёт?!
       Конечно, как утверждает автор, "Зеби является дочкой такого отца, под рукой которого следует крепко сдерживать любые склонности, придётся моментально душить любое желание и мечты, как только они дают о себе знать". В приведенной фразе словосочетания "крепко сдерживать", "моментально душить" не зря использовано, например, не для характеристики коня или соловьи, а именно по отношению к склонностям, желаниям и мечтам. Это своеобразное оживление и живое сравнение поможет вам почувствовать духовное состояние героини. Однако для Зеби петь песни… это не всего лишь склонность или мечта, а смысл жизни, счастье существования, единственная опора, отрада, утеха... А где сила, способная крепко сдерживать и моментально душить их?! Автор всесторонне обосновывает пути прихода к такому "инокомыслию", как  невольно и по собственному желанию петь песню, вовсе отсутствует иного пути, хотя послушная девчонка вышла из дома с условием не петь песню. Она сначала изо всех сил сопративляется, стиснув зубы и "сидит безмолвно" несмотря на откровенное признание Улмасджана, который по-своему "умирает", мечтая: "Хоть разок услышать бы песню этой девчонки!" и настойчивые просьбы подруг. Когда усиливаются просьбы, делает отговорку: "В такой темноте!.." Такую безгрешную отговорку может придумать только невинные с чистой душой, как Зеби! Когда отговорка не действует, призывает подругу Салтанат к совести: "Не следовало услышать такую просьбу от вас! Вы же своими ушами слышали условие отца! А что, если он узнает? Зная всё…". Если Салтанат - доверенная подруга Зеби, скажем непосредственно на языке символов, Государство - подруга Прекрасного, перестает защищать, наоборот, начинает атаковать! Как быть тогда? В таком случае, естественно, Красота ишет для себя другую защиту. Вот, и Зеби сначала с невинным удивлением спрашивает: "А если услышат чужие люди?". Затем сопративляется, откровенно заплакав и говоря: "Если бы я знала, что вы так будете делать, не поехала бы…". Только когда девочки начали петь яр-яр (обратите внимание, это песня, которая поется во время свадьбы в честь жениха и невесты,  кстатьи, это песня, которую узбекский народный эпос "Алпамыш" поднял на самую вершину художества, задавая ему самый высокый тон!), когда сталкивается с этой чарующей песней, после чего невольно вскипает кровь каждой узбечки, которая стоит на пороге своего совершеннолетия… Вот тогда бедная девчонка, душа которой без того заполнена нежными чувствами, не может остановить себя от "развязки крепкого узелка в сердце". Под влиянием именно этого "яр-яр"а в душе девченки происходит такое состояние, что теперь "Холодное лицо Раззака суфи удалено от неё; забыты слова, которые в тысячи раз сказаны путём наставления и предупреждения; утверждение холодных суфиев о "нечистоте" сломано вдребезги; ахинея "посторонности" растоптана под конское копыто; эта узница четырех стен в необъятных просторах этого широкого поля, которая не имеет свидетеля и рассказчика, кроме ей подобных узниц, превратила годами завязанных миров в мелодию и расстилала её безграничным просторам…" С уверенностью можно сказать, что это воистине оживленное изображение и глубокий анализ человеческого духа со своим чарующим колдовством не уступает песню, которую исполняет Зеби! Становится само собою понятным, что за чудесная песня эта, которая человека превратила в целый мир, до чего она жизненная и жизнерадостная, если вы представите, превращение целого мира в мелодию и повторного расстилания к тому миру. Это не всего лишь тихое пение вполголоса, а пение во весь голос, песня человеческого существования, настоящая соловьиная песня, которая чувствует всем своим телом и душой свое свободное дыхание, независимсоть, любование простором, таинственная мелодия настоящего певца! Такой голос, такая мелодия, откровенно говоря, жаль не только нечистым душам, которые по горло погрязли в болото разврата, как Акбарали мингбаши, но даже самой доверенной подруге Салтанат, подруге подруги Энахон и другим многочисленным эгоистично настроенным людям, узникам своих жадности и алчности! Откуда знать счастье духовной свободы узникам своих потребностей! Как могут они оценить песню свободы!..
       Откровенно говоря, невозможно хладнокровно анализировать места, где изображено, каким образом блаженствуют узники целой арбы, которые вышли из тесного города на широкие просторы и начинают дышать полной грудью.  Стремление обыкновенных босоногих, как они, "дочь бедной семьи" Энахон, готовая отдать гостям свою душу. "Пирование" всех этих бедняков. Расцветающая любовь в душах Зеби и Улмасджана… Обратим своё внимание на одну точку, где изображена беседа Энахона и Умринисабиби. Мастерство автора в том, почти всё население кишлака ломает голову, чтобы найти ответа на вопрос: "Следует ли пойти гостям, особенно, Зеби в дом мингбаши или нет?" Нас заставляет полностью поверить в то, что всё должно именно так и произойти! На одной стороне - сам мингбаши, его все трое жены, Мирякуб, Умринисабиби, на другой стороне - Энахон, её сноха, её мать, Салтанат думают об этом, вносят свои лепты в разрещении этого "вопроса". Следует особо отметить, что каждый из них вносит свою лепту, исходя из личной выгоды: Энахон думает о том, чтобы показать дорогим гостям своим обыльный дастархан мингбаши и получить их восхищение, точнее, хоть чуточку поднять свою цену перед ним. Султанхон приглашает девчат в гости с желанием в душе показать всем, что она является самой младшей и любимой женой мингбаши. Пашшахон и Хадичахон горят желанием, чтобы Зеби попала на удочку бабника-мингбаши и таким путём отомстить Султанхону. Умринисабиби планирует мастерски использовать удобный случай для того, чтобы взыскать что-нибудь ценное для преданого младшей дочери. А Мирякуб, под маской женить четвертый раз мингбаши приступает к осуществлению своего тайного плана в глубине души, чтобы иметь новую и чистую любовницу, да ещё, певицу с приятным голосом и мастера-музыканта… Однако ни один из них - ни богатый, ни бедный не думает о Зеби, не пощадить её!  Вовсе не задумывается: "Не нанесёт ли ущерба мой такой поступок этой невинной девчонке, ведь наверху есть Бог всевидящий и всезнающий!.." Нетрудно представить, что происходит с чистосердечными и доверчивыми бедняжками, как Зеби в такой среде, где берёт верх эгоизм и раздор!.. Вот, в такой ситуации Энахон встречается с Умринисабиби: одна как "доверенный и уполномоченный представитель" страны богатых и властных, а другая - из мира бедных и босоногих! Тогда Умринисабиби извещает с определенным "стыдом" предлог, которого "разработала" сама вместе с Султанхон: "Вдруг заболела мать Султанхона". Энахон, с искренним сожаленим, словно на голову внезапно навалилась беда, спрашивает: "А что, теперь гости не будут приглашены?! Хорошо осознаете то, что именно в этот момент "переговора" решается вся судьба Зеби, и облегченно вздыхаете: "Ну и, слава богу!" Радуетесь, думая про себя: "Видимо невинная девчонка спаслась от предстоящей беды". На ваши глаза покажется доброй коварная Умринисабиби, а простодушная Энахон - злодейкой. Сочувствуя жалкому положению безвыходных бедных и их простодушию, невольно хочется заплакать. В это время со стороны богатых приходит ещё одна посланница - неизвестно, кто её отец дочка Хадичахана и все дела, одновременно и судьбу Зеби окончательно разрешит. Вопрос так легко решается в пользу мингбаши и во вред Зеби! Таким образом, делается первый шаг в сторону грязной постели бессовесного мингбаши!
Мастерство автора как прозаика в том, что каждый шаг после этого первого шага постепенно, наступательно и достоверно анализируется. Теперь перед всеми откровенно возникает вопрос: "Пятнадцатилетняя девчонка должна ли быть четвертой женой шестидесятилетнего старика?" Чтобы найти на этот вопрос верный ответ, соответствующий своей личной выгоде, это значить, чтобы окончательно решать человеческую судьбу Зеби, серьезно ломают голову не только члены одной-двух семей или гости на одной арбе, но и Раззак суфи, и Курванбиби фитна, и другие. На окончательное разрешение этой проблемы, наконец, будет привлечен и господин Ишан - крупный религиозный деятель, кого можно сравнить не с обыкновенной звездой или даже не луной, а с солнцем на небесах духовности, на кого единственная надежда Раззака суфи! Будто не только "Семь разбойников", а вся небесная святилы стремительно врашаются вокруг этой Полярной звезды! Глубокий корень трагедии заключаестя в том, что все они вращаются с единственной целью: "Каким образом можно погубить эту самую яркую звезду? Как можно её поджечь, превратить в пепел, уничтожить, превратить в летающую звезду?.." Здесь составляет исключение только лишь Утренная звезда - Чулпан - автор данного романа, который, хотя и поздновато, но всё, же под самое утро наблюдает и осознает, что происходит на небесах!..
       Вся происшествия (обсуждения, споры, поиски путей, обманы, потери сознания…) начиная с радостного дня, когда Зеби стала гостьей в доме мингбаши и завершая той ужасной ночи, когда она вынуждена покориться в его грязной постели - все они являются такой большой цепью, что не только Зеби, но и Раззак суфи не может освободиться её тисков. Эта цепь день ото дня сокращается, поджимает, крепко завязывает по ногам и рукам невинной девчонки, и в конце концов бросает её под ноги мингбаши. Автор каждое кольцо из этой цепи перед нашими глазами расписывает, показывает, каким образом эта цепь сокращается. Почти на каждом кольце конкретно ощущаете крепкую железную логику, могущую силу мастерства логического обоснования. "О, бедный народ!" - воскликнете невольно. Возраждается в душе сочувствие, увидев, как многострадальный народ мучается и нуждается в защите, чувствует себя  словно муравьи в своем разрушенном гнезде. Достаточно ощутите логическую силу, которая объединяет и крепко связывает между собой ряд вопросов. Духовное состояние Салтанат, которая видит и глубоко ощущает, как растёт цветок любви в душах Зеби и Улмас, вот, например, каким образом анализируется посредством ряда вопросов: "Разве Салтанат не хочет женить своего любимого родственника на этой любимой подруге? Когда у Салтаната имеется такое пожелание, разве об этом не узнают её мать и бабушка? Разве её мать и бабушка не любят Зеби? Если не любят, разве позволили бы своей дочке становиться её близкой подругой? Разве Зеби не ощущала искренние чувства этой подруги, её матери и бабушки по отношению к себе? Особенно, на этот раз? На этот раз, если Салтанат вокруг неё кружилась, они в соответствии со своими возрастами разве не трепетали? Кто не захочет, чтобы стала её невестой такая девчонка, как Зеби? Какой двор постестняется брать в свое объятие Зеби? Ведь захотел же и мингбаши вдобавок своим трём жёнам!.." Да, крепкая железная цепь, созданная богатством и высокой должностью мингбаши до того могучая, один только восклицательный знак о его безграничных желаниях как будто уничтожит железную последовательность всех девяти вопросительных знаков, стоящих перед ним. От страниц к страницам становиться всё более ясным, что Зеби оказалась в цепи мингбаши, вносят свою лепту не только Раззак суфи, Курванбиби фитна, Энахон, Султанхон, Пашшахон, Хадичахон, Мирякуб, Салтанат, даже её мать, бабушка и другие. Ведь они общими усилиями бросали Зеби на произвол мингбаши: один из них провожал её на это ужасное путешествие. Другой заставлял петь. Третий слава её песни донёс до мингбаши. Ещё один пригласил её в гости. А другой получил одобрение на такую женитьбу от самого известного лидера духовенства - Ишанбаби!.. В этом ужасном деле имеется определенное содействие даже обыкновенного мальчика на побегушках Худайназара (буквальный смысл словосочетания "Худойназар" - "имеющий божье одобрение"!), который служил посредником между Ишанбаба и Раззак суфи. Ибо, имеется своеобразный подтекст в том, что его называют именно "Худойназар"! Если даже он - невинный мальчик, родившийся как божий подарок, смотрит с одобрением на сговор между низко падавщим духовным лидером и бывшим вором, который в старости лет стал религиозным деятелем, вот, основной корень всех бед кроется в этом своеобразном "Бермудском треугольнике"!   
       Собственно, "путешествие в кишлак", которое обернулось бедой на голову Зеби, на самом деле, всем, особенно, бедным семьям обошёлся очень дорогой затеей. Они не только перед Зеби, но и перед собою создали серьезную проблему. Например, то, что Улмас вместе с девчатами прогулял одну неделю, семью этого парня приводит к тому, что его мать будет вынуждена продавать "три ситцевые платья, две поясницы, один платок Салтаната" для того, чтобы расплатиться с арендой арбы. Для того чтобы встречать гостей, мать Энахона будет вынуждена "продать что-то" из своего накопления в случае своей смерти, она сама - со своего преданого, а сноха - из своего хозяйства. Для того, чтобы пополнить место этого ощутимого опустощения в своих итак еле двигаемом бытие-житие, бог знает, теперь они в течение скольких дней будут вынуждены бросить свои котлы в воду! Невольно хочется стонать вместе с Зеби: "Есть ли день спасения от бедности?.."
       Да, начало всех бед в бедности! Имено от него происходят всякие беды! Однако откуда берёт свое начало сама эта бедность?! Особенно, в райском краю с благоприятными природными условиями? На этой щедрой земле, каждый горст которой сравним с чистым золотом? В романе становится понятным,  что социальные корни этой бедности берёт своё начало в природе Раззака суфи, Акбарали мингбаши, Наиб тура, акпашша (император), короче, ИМПЕРИИ, суть которой всячески стремится понять Мирякуб.

       Однако эта империя, суть которой всячески стремится понять Мирякуб, хотя изнутри прогневал и стоит на грани сокрушения, империя, которая бесится перед своей смертью, чтобы всячески выжить, так легко не отдает свою душу, как Акбарали мингбаши. Она ещё способна уничтожать и покорять всех тех, кто осмелится выступить против себя. Чтобы подкрепить своё положение, даже готова надавить на тех, кто не выступал против себя и даже вовсе не думал об этом. Как будто мало было столько пережитых страданий, одним из таких безвинно выноватых окажется бедная Зеби!
       Самая волнующая и совершенная в художественном смысле глава, самая высшая нота и кульминационная точка в романе "Ночь и день" - это сцена суда! Она с беспощадным реализмом последний раз с огромной мастерской силой раскрывает, и то, насколько чистосердечная, простодушная и беззащитная Зеби, и то, насколько коварная, хитрая и всемогущая прислуга империи. Автор, особенно, на эту ХIХ главу со всей силой изливает всё своё мастерство, всё пламя своего сердца - любовь и ненависть, милосердие и злость, сожаление и саркастические обвинения.
       Как сказано в романе, "данное преступление, совершившиеся из-за сожительства, по причине щепетильности эпохи, стало шкваркой, бросанной на огонь". Однако, странность в том, чтобы сразу убить двух-трех зайцев, перемешавшая в чай аронник - Пашшахон, выпивший этот чай по собственному желанию - Акбарали мингбаши, а между тем оказавшаяся меж двух огней невинная Зеби будет осуждена! Обвиняется в убийстве невольница Зеби, которая послушным образом подала чай на пяному мужу, кричавший "Дай чай!"
Не будем подробно останавливаться на всём ходе собрания полевого состава краевого военного суда, с какой целью и оперативностью началось оно, каким образом проведено, то есть, как легко выносилось обвинение. Обратите внимание на характеристику какого-то переводчика, который принимал участие в суде: "Этот представитель почему-то был приглашен из посторонних, беспристрастных людей, а не из среди знакомых лиц, которые получили свидетельство на пройдоху". До чего острая ирония, сарказм, боль!.. Как будто высказанное по пути - между словом изречение "знакомых лиц, которые получили свидетельство на пройдоху" по своему силу разоблачения, можно сказать, сравним с целым сатирическим произведением.
       Характеристика закунчи (защитника закона) звучит ещё сильнее: "Закунчи - другой мир! Если действовать по настоящим законам, следовало бы его застрелить или направить на пожизненную ссылку. Хотя он живёт в жаркой стране, только у него имелись такие толстые зонтики!.. Мастер обманывать целое гостударство разве не может обмануть отдельных душ?.. Короче, маленькое Плевако, имевшее дело среди глупых местных жителей колониального края в масштабе уезда". В этой фразе каждое слово, словно пуля с ядовитой головкой, попадающее прямо в сердцевину цели!
       Всё гуще и гуще изливается из-под пера на страницу бумаги сукровица, которая прямо кипить в сердце и в жилах автора. Эта кровавая сукровица раздается на все жилы всей главы и всего романа, словно лучь: "Да, правда, он тоже совершает действие ребенков-недоучов при написании имён местного народа. То есть, слово "Акбарали" он напишет в одном месте "Умарали", ещё в одном месте "Амир оглы", ещё в другом месте "Камбар вали"… Кстати, какое это имеет значение? Как поворачивается перо, на которое не поворачивается язык? Ну и что с того, что местами "Акбар", местами "Камбар" - не все равно ли? Имя одного сарта!
       Ради справедливости следует сказать: протокол написан очень красивым почерком. На листе бумаги идут так плавно, как рельсы поезда. Особенно, взгляните на буквы "д" и "б"! Удивительно!.. Не протокол, а зрелище! Настоящее зрелище!.."
       Действительно, "настоящее зрелище"! Не только сам протокол, почерк писаря этого протокола, правила написания букв "д" и "б", и этот выщеприведенный отрывок, и вообще эта глава, где откровенно и правдиво отражен духовный мир чиновника-колонизатора и манера письма автора, его отношение, на самом деле, "настоящее зрелище"! Такое зрелище, кому - комедия, кому - трагедия!
       Однако можно сказать, самое большое зрелище в протоколе - это место, выделенное для "виновника"! Вот, то мизерное место: "Всего два вопроса, два ответа. Вопросы короткие, ответы еще короче:
       - Кто отдал воду мингбаши?
       - Я.
       - Значить, убийца мингбоши - вы?
       - Нет…"
       На основании всего лишь этого вопроса-ответа приходить к выводу "Обвиняемая признала свою вину" и приговорить Зеби на семилетную ссылку в Сибир…. То есть, среди бела дня "доказать" черноту белого… - что это означает? Чтобы вывести такой вывод и приговор, ложность которого виден невооруженному глазу, полевой президиум краевого военного суда - исполнители большого "зрелище" должны быть до чего беспощадны, идущие напротив правды пройдохи, должны иметь абсолютное право, словно барс - двоюродный брат кошки в известной народной басни?! Они ещё "защитники права и правды"! Действительно, империя на грани пропасти способны на всё! Не зря сказано, что "Умирающий бык не боится топора". Чтобы вызвать страх в душе угнетенного народа и держать его в послушности и рабстве, придумает всякие "зрелище", однако не боится его ярости, который в один ужасный день неизбежно возникнет.  
       Нельзя сказать, что в романе эта ярость вовсе не отражена или непосредственно показана. В частности, относительно подробно описан бунт сельских тружеников в Кумарике, возрождение в душе Мирякуба чувства недовольства к своей общественной среде, размышления джадида, с кем случайно познакомился Мирякуб в поезде.
       Правда, особенно, в этих местах явно чувствуется описательность, поверхностность, искусственность и тому подобные слабости с точки зрения художественности. Естественно, на их критику можно особо остановиться. Однако если иметь в виду, что в адрес Чулпана и при его жизни, и после того, как он стал несправедливой жертвой, высказана такая острая критика, которая предостаточна для одного писателя, думаю, здесь нет особой необходимости на такое дело. Кроме того, следует отметить, основная идея произведения, не показать освободительное движение, например, как в романе "Священная кровь" Айбека, а освещать общественную среду, которая неизбежно  возрождает такое движение - тёмную ночь со всеми ужасами и трагедиями, а с этой задачой мастерски справился Чулпан. Обычно отдавщий свою жизнь на пути самого священного, славного и великого дело называет наш народ "ша?ид", то есть, "погибшый за правое дело". Когда речь идёт о тех несовершеннолетних, как Зеби, естественно, они вдовойне "шахид" ы!
       По-своему ощущая духовное состояние этой чистосердечной, простодушной, невинной девчёнки в зловещом суде. Сочувствуя, как безвыходно растеряется её отец Раззак суфи, не имея возможности освободить её от очередного узничества. Читая строки печальной песни, которую исполняла её сумасшедшая мать Курванбиби по музыке "Ярилташ" (буквальный перевод слова "Ярилташ" - "Расколись, камень!") сочиненной ею… Невольно охватывает душу волнение! Хотите дать свободу своим переживаниям. Желаете исповедаться к самой яркой звезде на небе "Ночи"! Хочется сказать: Зачем ты такая простодушная, чистосердечная, безгрешная, безобидная, Зебихон, сестрёнка моя? Ты, только освободившись от одной беды, стоишь лицом к лицу с другой бедой. Только освободилась от лапы Акбарали мингбаши, в тысячи раз холоднее, чем холодный Раззак суфи, направляешся ещё более холодную Сибирь! При этом, зачем ты говоришь: "Вот, так как я сказала… Теперь могу ли найти свой дом?" Такая невинность твое счастье или несчастье, сестрёнка моя?! Почему ты не сможешь одним махом стереть перед своими глазами занавес наивности так же, как мингбаши погубил твою девственность? Если для твоей чести недостойно коварство, почему не ищещ выход из положения, достойнее для себя? Вместо этого, почему ты спрашиваешь у закунчи: "Эй, постой, в городе… в городе… есть мои родители… их покажут мне?" Нашла защитника закона и защитника своих человеческих прав! До чего ты невежественна! Ты думаешь, этот закунчи поможет тебе встретиться с родителями? До чего наивность! До чего простодушие! До чего ты доверчива! Если бы с самого начала не стала бы петь свою песню, не навалились бы на твою бедную голову все эти ужасы? Почему ты такая слабая? Почему такая беззащитная и ты сама, и твоя песня? Почему не можешь сама себя защищать? Тогда твоя жизнь, может быть, была бы иначе! В своей жизни увидела бы немного света! С надеждой родилась и… что ты увидела в своей жизни, сестрёнка моя? Бедная ты, сможешь ли видеть светлые дни в густых лесах Сибири, чего не видела в солнечном краю своем?.. Слава богу, как сказал поэт, "Невозможно потоптать солнце, свет луны не спрячется в пещерах". Так называемое прекрасное нежнее, чем цветок, беззащитное, как ты, однако его голова твёрже, чем камень: оно как подснежник, поднимает голову сквозь камни, как шиповник, начинает расцветать на камнях! Славо богу, что в этом мире коротка жизнь подлости и мерзости! Быть может, рука длиннее, однако, всё равно, жизнь её коротка! А прекрасное, наоборот, явление вечное! Вот, благодаря этому закону природы, мы после пятьдесят трехлетней разлуки вновь встречаемся с тобой, да ещё, с мастером-писателем, создавщим тебя и с его классическим произведением! Сегодня после полувековой разлуки ты вновь ступаешь на родную землю как олицетворение чистоты души! Теперь ты возвращаещся с такой судьбою, что никогда не будешь узницей, не будешь растоптана лапами нечистоплотных людей, не будешь больше послана в Сибирь! Теперь ты словно Полярная звезда, будеш блеснуть, помогая найти всем верные пути, демонстрируя свою бесподобную красоту, первым долгом прозрачную душу свою, белую, как хлопок, чистую, как материнское молоко! Твои песни, выходящие из самой глубины души доходит до самой глубины душ! Они превращаются в лучи и безостановочно рассыпаются на эту древную землю меж двух рек! Какое счастье, что те разбойники, которые тебя окружали и хотели уничтожить тебя, бесследно изчезли, вот, уже, несколько десятилетий назад, словно грязный снег под лучами Солнца! Вот, уже, сколько лет, день ото дня отступают и наследники, продолжатели, хвосты этих разбойников, хотя они всячески стараются поменять свой цвет, словно хамелеон! Пока есть ты и твоя душевная чистота, у них не будет покоя! Постепенно изчезают и они сами, и их тени! Ещё будет рассветать белое-белое, доброе-доброе утро! Вот, напротив тебя, ещё одна яркая звезда - посланник утра, утренняя звезда! - начала сверкать всё ярче и заливать свои лучи на все четыре стороны! Это значить, скоро наступит утро, белое-белое, чистое-чистое, как твоя душа! И тогда ты, и та яркая звезда - вы обе будете испускать свои лучи на эту древнюю землю, не требуя признательности за оказанное добро!
       Да, несомненно, будет так!   
Написано в 1988 году и опубликовано
в журнале "Шарк юлдузи" в 1989 году за № 1

ВОПЛОЩЕННАЯ МЕЧТА
(ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО О ВЕЛЕНИИ СУДЬБЫ)
       Многие читатели хорошо знают о том, что за последний полвека среди представителей литератур братских народов самым любимым и читаемым писателем в Узбекистане (узбекского народа) был Чингиз Айтматов. А что именно в произведениях Айтматова привлекало особое внимание узбекских читателей, прямо очаровывало их, возбуждало в их душах любовь и восхищение? Разумеется, в этих произведениях были (наведу) новые художественные трактовки извечной тематики, как любовь, чарующий лирический настрой, глубокий психологический анализ, высокие философские обобщения… Однако самыми притягательными в этих произведений для нас, мне кажется, является то, что они дали совершенно новые образцы традиционный, но полузабытой восточной символики.
       Собственно, ни одно произведение Чингиза Айтматова, начиная с прекрасного рассказа "Красное яблоко" и завершая его последним романом, невозможно представить без символики и иносказания. А они свойственны литературе Востока от древнеиндийской книги "Калила и Димна" до "Свода басней" узбекского поэта Мухаммада Шарифа Гулхани. Большая Рогатая Олениха в повести "Белый пароход", конь Гюльсари в повести "Прощай, Гюльсари", верблюд Каранар в романе "Буранный полустанок", волки Ташчайнар и Акбара в романе "Плаха", кит в романе "Тавро Кассандры"… Без них трудно представить судьбы и духовный мир героев этих произведений. А такое символическое изображение и аллегорическое восприятие мира очень и очень соответствует национальному духу узбекского народа и находит живой отклик в наших сердцах. Ведь, не случайно самыми распространенными именами среди узбеков являются Алишер (Лев Али), Шерали (то же самое!), Арслан (то же!), Бабур (Тигр), Юлбарс (то же самое!), Каплан (Барс), Шункар (Орел), Калдиргач (Ласточка)... А в площади Регистан знаменитого узбекского города Самарканда наряду с медресе Тиллакори (позолоченное) и Улугбек красуется именно медресе Шердар (со львом). Также является свидетельством символического восприятия то, что конь по кличке Байчибар - верный друг и спутник Хакимбека в узбекском героическом эпосе "Алпамыш". Кроме того, разумеется, не случайно родная сестра главного героя носит имя Калдиргач, а по возвращению после семилетней темницы в свои родные края первым его встречает верблюд по кличке Каранар. Невозможно представить устную и письменную поэзию узбекского народа без таких символов, как цветок и соловей, яблоко и гранат, вино и виночерпий… Эти символы наполнены большым и глубоким смыслом. Можно сказать, что в узбекском языке нет слова, которое не имело бы несколько переходных смыслов, что дает безграничные возможности для иносказания, развития таких жанров словесного искусства, как аския (игра слов), туюк (четверостишие с рифмованными омонимами), анекдот…
       Замечено, что довольно часто имя соответствует человеку, который его он носит. Например, почти нет добродушных среди тех, кто носит имя "Каххар" (то есть, "грозный") или грозных среди тех, кого называют "Рахимом" (то есть, "мылосердный"). Ведь названия животным люди давали по характерным для них особенностям. Человеку дают имя того или иного животного, чтобы он был похож на него. Можно сказать, что кроется какая-то недоступная нашему пониманию закономерность в том, что из двух великих узбекских мыслителей первого зовут "Алишер", а второй (Захириддин Мухаммад) выбрал себе псевдоним "Бабур".
       Если Алишера Навои скажем настоящим львом словесного искусства с беспредельной силой воли и Бабура - настоящим тигром с самымы безудержными желаниями и страстями во всей литературе тюркских народов, то Чингиза Айтматова можем сравнить с барсом этой литературы. Ловким барсом, который не имеет ни одного поражения ни в одной схватке.
       Есть поговорка о том, что "всё возвращается на круги своя". Каждый писатель стремится выражать в произведениях не только свои взгляды и чувства, но и характер, человеческую натуру свою. Обычно собственное "я" писателя находит свое отражение в главном герое произведения. Известно, что когда при жизни Абдуллы Кадири собирались снимать художественный фильм по мотивам его романа "Минувшые дни", сам автор проявил желание сыграть роль Атабека. Почему? Причина не в том, что писатель вдруг ощущал в себе актерскую способность. А просто потому, что он в лице своего главного героя точно отражал и видел себя, думал, что его недопонимает даже мастер своего дела, профессиональный актер.
       Чингиз Айтматов родился в аиле Шекер вблизи древнего города Авлия-ата (ныне Джамбул), где умер Атабек, там же учился. Следует сказать, что в течение всей творческой деятельности Айтматов немало путешествовал по свету. Его гражданское мужество, смелость, точная хватка, безошибочная нацеленность на победу, незнание никаких поражений в творчестве по примеру барса… Сколько читателей были восхищены перед этими уникальными способностями и сколько писателей смотрели с завистью на них! Во всяком случае, несомненно тот факт, что именно он мощнее и ярче всех смог показать извечные жизненные проблемы и коллизии на примерах необычных и простых человеческих судеб, несмотря на всякие ограничения советской цензуры. Даже во многих отношениях искуснее таких признанных мастеров, как Абдулла Кадыри, Михаил Булгаков или Мухтар Ауезов. Учеником, идущим дальше своих учителей, несомненно, был Чингиз Айтматов. В смысле действенного отражения самых актуальных жизненных проблем своей эпохи на примере драматических человеческих судеб и на уровне достижений мировой литературы этот мастер, на самом деле, был уникальным. Именно поэтому во второй половине прошлого ХХ столетия его имя было известны там, где не знали даже таких известных деятелей литературы братских народов, как поэты Расул Гамзатов, Кайсина Кулиев… Самое удивительное то, что писатель смог очень искусно избежать горечи творческих неудач. От рассказа к рассказу, от повести к повести, от романа к роману он демонстрировал только творческий подъем, сумел взглянуть на ещё более широкие просторы жизни, исследовать ещё более глубокие пласты человеческих взаимоотношений и духовный мир современников… Мало кому из писателей это удается. А он всегда, во всей своей жизни многократно испытал такое редкое счастье творческих побед.И вот наконец, его последний роман "Когда падают горы (Вечная невеста)"!
       Произведение привлекает внимание читателей прежде всего тем, что автор как бы возвращается в круг близких ему тем и образов. В своем последнем романе писатель поднимается на отрогы Туркестанских гор, окидывает взглядом просторы вокруг древнего города Авлия-ата и выбирает эти места для своего героя - писателя-журналиста и его окружения, то есть, самый близкий для Айтматова мир! И здесь проводит параллели между главным героем романа горным и снежным барса, что вполне соответствует натуре главного героя и самого автора. Перед нами самый прекрасный и, к сожалению, самый последний образец искусства "психологического параллелизма" в современной художественной прозе, что имеет глубокие корни в устной и письменной литературе древнего Востока. Такой победой завершает свое творчество.
       Писатель, который с первой повестью "Джамиля" заслужил внимание таких учителей, как Мухтор Ауэзов и Луи Арагон и начал с нее свое "мировое путешествие", этим последним романом сумел подвести, на наш взгляд, своеобразный черту - эпилог нравственных и художественных исканий человечества на рубеже веков. Самое поучительное то, что ставит в нем самые важные, судьбоносные проблемы жизни народов региона, которые после распада союзного государства каждый зажил самостоятельно, независимо друг от друга. Айтматов рассказывает поучительную историю нашего земляка и современника. Дает новое направление романистике региона. Этот роман можно сравнить с последним двенадцатым романом Рабиндраната Тагора "Последняя поэма". Счастье - суметь высказать такое весомое последнее слово во всей литературе тюркских народов после "Язык птиц" Алишер Навои. Можно сказать, это не удалось никому: ни Бабуру, ни Фузули, ни Кадири… А самое главное - роман стал уникальным событием в литературе региона, быть может, в мировой литературе в качестве новой художественно-философской трактовки самого загадочного явления и сложного понятия, каким является судьба.
       Это чувствуется с первой фразы: "Существует одна непреложная данность, одинаковая для всех и всегда, - никто не волен знать наперед, что есть судьба, что написана ему на роду, - только жизнь сама покажет, что кому суждено, а иначе зачем судьбе быть судьбою… Так было всегда от сотворения мира, еще от Адама и Евы, изгнанных из рая, - тоже ведь судьба, - и с тех пор тайна судьбы остается вечной загадкой для всех и для каждого, из века в век, изо дня в день, всякий час и всякую минуту…"
       Помните беседу героев о судьбе в первых страницах романа "Мастер и Маргарита" великого Михаила Булгакова и рассказ "Судьба человека" великого Михаила Шолохова? Здесь ясно чувствуется, что автор дерзнул по-новому разгадать эту извечную загадку, называемую "судьбою".
Со следующей фразы, он, можно сказать, берется за конкретное "дело", без всяких излишних философских вступлений: "Вот и теперь также обернулось. Да. И в этот раз то же самое: кто бы мог предугадать событие, оказавшееся за пределами человеческого разумения и, если на то пошло, пожалуй, и за пределами божественного промысла". То есть, судьба - вещь непредсказуемая, каждый по своему велению, исходя из собственной натуры, формирует ее и как бы сам читает, что написано ему на лбу. Как написал великий Гафур Гулям, "Человек - творец своей судьбы, А счастье, выпадающая с неба - сказка!"
       Третьей фразой читателю дается понять о некой "астрологической взаимосвязи" двух судеб, "их космическое родство", а потом прямо на глазах у читателя в течение всего романа параллельной линией расписываются две судьбы.        
       Когда мы смотрели телесериалы "Две судьбы" и "Дишаи", созданные мастерами русского и индийского кинематографа, воочию убедились, какая твердая литературная почва у этих произведений, какую мощную питательную силу имеет русская и индийская литературы. Мы наблюдаем драму двух судеб, со всеми сложностями и перипетиями. Однако это - судьбы двух людей. А произведение, где ставится в параллели туранский барс, обитающий на снежных горных вершинах и человек, живущий в крупном современном городе, где раскрывается глубинный смысл этих параллелей со всеми взаимосвязями - можно сказать, пока единственное. На одной стороне - Жаабарс, который обрек себе на одиночество из-за того, что его самка - барсиха стояла на стороне его соперника в сражении. А на другой стороне - вместо того, чтобы создать уникальную оперу "Вечная невеста" совместно с любимой, навеки потерявший ее, прямо-таки изгнанный из ресторана "Евроазия" писатель-журналист Арсен Саманчин. Какие схожие судьбы, натуры, состояния, переживания! Один из них в борьбе за выживания "борется" с собственным хрипом из-за старости. А второй испытывает еще более печальное состояние. Ведь, Жаабарс - обыкновенное животное, не может влиять на свою судьбу, в частности, не способен он на самоубийство, наоборот, обречен природой на борьбу за существование. Второй - сознательное существо, ему своя честь и достоинство превыше смерти. А чтобы убить себя достойным образом, ему не хватает только пистолета! Было бы такое современное по-настоящему мужское оружие в его руках!..
Говорят, кто ищет - тот находит! Если человек по-настоящему желает, он со временем добьется того, чего хочет. И это, можно сказать, благо судьбы. Всё зависит от того, каково желание: доброе или злое. Человек должен стоят на стороне добра и при любых обстоятельствах предпочитать не смерть, а жизнь. Только таким образом он направляет свою судьбу в лучшую сторону. Как быстро и самым естественным образом начинает осуществляться желания героя вызвать себе смерть: родственник из родного аила Бектур приглашает его на сотрудничество в собственной фирме "Мерген" (то есть, "меткий стрелок"). Это ему кажется очень кстати! Не потому, что представилась возможность заработать доллары, которые щедро раздают зарубежные гости-миллиардеры. Даже не потому, что он как знаток английского языка и человек эрудированный может показать гостям лицо своего народа с лучшей стороны. А именно потому, что в комплекте снаряжения для ловли снежных барсов и защиты от их внезапного нападения, имеется пистолет, которым и можно застрелиться! Есть поговорка о том, что винтовка, висящая на сцене в спектакле должна хотя бы раз выстрелить! Здесь имеется в виду не только то, что в произведении не должно быть ни одной лишней детали. Ведь многое зависит от того, когда и как стрелять!
       Когда родственники один на один обговаривают детали, каким образом встречать зарубежных гостей и устроит им охоту на снежных барсов, "внезапно" две ласточки залетают через окошко в комнату и кружатся над ними. Разумеется, это не зря. Здесь не только в комнате, а в самом произведении появляется еще один символ. По известной легенде о Ноевом ковчеге все знают, что ласточка - олицетворение и вестник доброты. Душевный крик ласточек "Свою судьбу заверни не в сторону смерти и зла, а в сторону жизни и добра, эй человек!", родственникам, которые оба поглощены страстью к наживе, естественно, не понять! Таким образом, их судьбы стремительно делают поворот в дурную сторону. При разговоре Арсену стало известно, что родственник, работавший долгие годы председателем колхоза, а теперь стоящий во главе престижной фирмы, предусмотрел всё, чтобы достойно встретит зарубежных гостей: создал специальную группу охотников, которая загонит снежных барсов в нужное место. Руководит этой группой одноклассник Арсена Таштан (Таштанафган, Ташафган)!
       При совершенно секретном разговоре приятелей в том классе, где они когда-то вместе учились, Арсену становится еще известно, что зло приобретает теперь необратимый и еще более ужасный характер. Участника афганской войны, повидавшего своими глазами все ужасы и довольно озверевшего, вовсе не удовлетворяет подачка, щедро раздаваемые зарубежными миллиардерами -охотники на снежных барсов. Его план почти равен "Плану Барбаросса"! Богатые любители охоты в горных пещерах должны быть взяты в заложники, и за них потребуют выкуп в размере 20 миллионов долларов! Такая "чистая прибыль" должна поровну поделиться на шестерых, и все они убегут в соседний Афганистан! Когда одноклассники обсуждали этот явный терроризм, к ним опять залетают ласточки, словно с мольбой: "Эй, люди озверевшие! Опомнитесь и вернитесь с этого опасного пути!" Их призывы к доброте не понимал Бектур, которий всегда жил строго по закону. Не понимал даже Арсен, известный писатель-журналист, знающий английский язык! А теперь откуда понять Таштану, шедшему на войне по трупам, и руки которого залиты кровью? Чем обернется его план, естественно, Арсен ясно представляет. Однако он теперь оказался в худшем положении, чем снежный барс, попавший в капкан! Назад пути нет, а впереди неизбежная трагедия. Он вынужден серьезно задуматься о том, как завершить свою судьбу, которую еще более усложнил он сам. А призывать к совести одноклассника Арсен не в силах, да и тот, кажется, горит желанием бороться за справедливость любой ценой!..
       Вот при таких условиях вдруг появляется еле заметный луч в темном царстве. Она - Любовь мимолетная и молниеносная в лице Элес (древнетюркское слово "элес" означает смысл "мимолетный", "еле заметный"!), знакомство Арсена с Элесом, их любовные отношения на берегах речки посреди лета, с очень короткими, но наполнявшими огромным человеческим счастьем любовными волнениями… Описания этих сцен, можно сказать, составляют самые яркие и трогательные страницы романа. Это естественно. Ибо Чингиз Айтматов, также как Лев Толстой, Стендаль или Хемингуэй, является уникальным мастером в деле художественного воплощения любви и психологического анализа духовных состояний влюбленных. Такой возвышенный лиризм самым естественным образом переходит к трагической концовке. Арсен ищет разумный выход из сложившегося положения. Стремится к тому, чтобы судьбу свою повернуть не туда, где его ожидает смерть, а туда, где жизнь, любовь, счастье. Но как? Огласить совершенно секретный план друга-одноклассника хотя бы перед Бектуром? Такой поступок он считает ниже своего достоинства. Беспрекословно выполнять приказание одноклассника означает, что он добровольно причастен к преступлению. Это было бы намного хуже, чем изгнание из ресторана "Евроазия" и предательство друга-одноклассника!.. Самые последние и самые верные действия, самый разумный выход из сложившегося тупика ему подскажет любовь, что внезапно появилась и озарила его душу. Во весь голос повторяет идущие от сердца слова, крик души Элес: "Слушайте, слушайте мой приказ, пришлые зарубежные охотники! Будьте вы прокляты! Руки прочь от наших снежных барсов! Немедленно убирайтесь вон отсюда! Я не дам вам уничтожить наших зверей! Мотайте в свои дубаи и кувейты, прочь с наших священных гор! Чтобы ноги вашей больше здесь не было! Убирайтесь немедленно, иначе вам конец! Всех перестреляю!" Он подкрепляет свои слова очередью в воздух из автомата. Реакция на это, разумеется, будет соответствующая.
       Смерть Жаабарса и Арсена Саманчина, лежащих бок о бок на вершинах гор - это своеобразная вершина символического изображения. Конец судеб, очень похожих друг на друга, как две капля воды! Только они не односельчане ("Две судьбы") и не близнецы ("Дишаи"), соперничающие между собою. И не влюбленные, как Тахир и Зухра, Фархад и Ширин… Оба - искренно любящие вершины своих гор, отдавшие свою жизнь за сохранение Родины, ее неприкосновенность! Такова судьба снежного барса и похожего по своей натуре человека. Таково веление их судеб, вполне соответствующее их характеру!..
В отличие от других произведений Чингиза Айтматова в этом романе символика проступает даже в именах героев. По имени и отчеству главного героя Арсена Саманчина кое-кто может подумать, что он армянин или русский. Нет, он настоящий киргиз! Древнетюркское слово "арсен" имеет двоякий смысл: "олицетворение человеческого достоинства" и "богатырь"! От корня "ар" образовались такие слова, как "арс" ("богатырь"), "арслан" ("лев"), даже распространенное имя среди армян "Ара"! Что касается "Саманчин", следует сказать, что "млечный путь" во всех тюркских языках называется "саман юли". Вспомните повесть Айтматова "Саман юли" ("Млечный путь"). То есть, этот герой - посланец Млечного пути, гуманоид, богатырь, алпамыш… А окончание "ин", как свидетельствуют фамилия известных казахских писателей Бейимбета Майлина, Иляса Эсенберлина и Мухтара Магауина, не аналогия таких, как Ленин или Сталин, а имеет прямое отношение к древнетюркскому языку.
       Первая и вторая любовь Арсена Саманчина названы "Айданой" и "Элес". Эти древнетюркские слова переводится на русский язык как "единственная луна" и "мимолетная", "молниеносная". А имя "Бектур" тоже имеет двоякий смысл: "он есть бек, то есть, сам себе хозяин" и "оставайся всегда беком"! Этот герой на самом деле по натуре бек и в советские времена, и после! Имя "Таштан" означает "каменный" и "будь камнем". Ещё главный герой известной лирической поэмы узбекского поэта Миртемира "Суврат" ("Рисунок") назван "Таштан". Это на самом деле название древнетюркской сказки! Между прочим, данная сказка, по мотивам которой казахские деятели киноискусства создали художественный фильм "Таштан", имеет еще более древние корны, чем, скажем, Орхоно-Енисейские каменные надписи! Недаром самые распространенные имена среди узбеков - "Таштемир" ("камень и железо"), "Ташпулат" ("камень и сталь"), "Ташбалта" ("камень и топор"), "Ташмурад" ("камень и конечная цель", это имя главного героя первой узбекской драмы "Отцеубийца" основоположника новой узбекской литературы Бехбуди!), "Ташмухаммад" ("камень Магомеда", это имя отца великого узбекского писателя Айбека!)…А название столицы Республики Узбекистан, города Ташкента, который отмечает свое 2200-летие!.. Имя "Таштан" в романе иногда приводится как "Таштанафган", "Ташафган". Они тоже, разумеется, имеет свой подтекст! Ведь, Афганистан, который уже несколько веков никак не может избавиться от войны, на самом деле, по натуре, каменный! Короче, в этом произведении Айтматова даже имена словно говорят сами за себя!
       В архитектонику романов "Буранный полустанок" и "Плаха" включены отдельные рассказы, даже целая повесть "Белое облако Чингисхана". А в романе "Когда падают горы (Вечная невеста)" использован другой, совершенно новый художественный приём: рассказ главного героя, писателя-журналиста Арсена Саманчина под названием "Убить - не убить…" дается как эпилог к роману. Он и поможет нам проникнуть в самые затаенные пласты духовного мира главного героя, которые с трудом поддаются психологическому анализу. В рассказе мать простодушного инока Сергия говорит, провожая сына на войну: "Сереженька, только не убивай никого, не проливай крови!" Вот вам логика! Ведь война называется "войной" потому, что там происходит убийство в огромных масштабах! На войне если ты не убьешь врага, то он убьет тебя!.. На такие "разумные" возражения сына и мужа мать отвечает: "Пусть Бог рассудит. Все только и твердят - убей, убей! Враги нам смерть несут, мы им - смерть! А как потом жить на свете? Одни убийцы останутся на земле? Я, думаешь, не понимаю: ты не убьешь, так тебя убьют. А убьешь - все равно убийца". В этих словах, можно сказать, кроется рациональное зерно не только самого рассказа "Убить - не убить…", а всего романа "Когда горы падают (Вечная невеста)". Сам писатель, создавший живой образ такой добродушной и миролюбивой матери и простодушного чудака, тоже похож по своей натуре на них! Ведь, как мы уже заметили, каждый писатель в своих произведениях первым долгом выражает свое собственное "я". А если человек, который призывает не убивать себе подобных, готов убивать самого себя… под этой трагедией, действительно, лежит общечеловеческая, глобальная проблема!
       Если нам тоже использовать психологический параллелизм в искусстве или аналогию в науке о логике, Арсен Саманчин подобен не только горному снежному барсу, он также похож на главного героя Атабека из первого романа нашего региона - "Минувшие дни" Абдуллы Кадири. Когда такой миролюбивый и добродушный мужик, как Атабек, вынужденно становится убийцей троих себе подобных людей, а затем сознательно идет навстречу своей смерти… это значит, человеческое общество и взаимоотношения людей нуждаются в коренном пересмотре. Обе романы призывают не убивать и не быть убитым! Именно в этом призыве к миролюбию глубоко солидарны  авторы двух этих знаковых для всего нашего центральноазиатского региона романов. А солидарность в устремлении к миру имеет в нашей почве глубокие и прочные корни. Ведь и узбекский, и киргизский, и русский народы по своей натуре - народы миролюбивые. Однако, когда человека прямо вынуждают проливать кровь, при таких случаях он всегда готов смело пойти на собственную смерть, на своеобразную жертвоприношение. В этом не только схожесть национальных менталитетов этих народов, но и их исторические судьбы имеют много общего.
Чингиз Айтматов, сумевший достойным образом продолжить лучшие гуманистические и художественные традиции основателя романистики региона Абдуллы Кадири и поднявший их до мирового уровня в повествовании о трагической судьбе нашего земляка и современника Арсена Саманчина, призывает читателей серьезно задуматься об исторических судьбах среднеазиатских народов. Это последнее слово, исполненное тревог и надежд, оказалось последним триумфом автора, его "Лебединой песней". Произведением, написать которое он стремился в течение всей своей сознательной жизни. Произведением, колторое никак нельзя было не написать! Оно остается бессмертным творением, шедевром прозы, способным заменить оперу "Вечная невеста" - несостоявшуюся мечту главного героя романа, писателя-журналиста Арсена Саманчина.

Написано и выпущено в коллективном сборнике "Чингиз Айтматов навечно в чердцах узбекистанцев" в 2998 году.

ВОЗВЫШЕНИЕ ДУХА
Размышление писателя-философа
# # # #

АВТОБИОГРАФИЯ
Или еще одна пирамида духовности
       Приложение к циклу "Пирамида духовности", состоящее из пяти эссе: "Трактовка духовного основания", "Духовность и психология", "Анализ духовных состояний", "Духовная ценность" и "Национальный дух"
       В мировой литературе и науке накоплен немалый опыт написания автобиографий. Например, мудрые строки древнетюркского поэта-философа XI века Ахмада Яссави, в которых он описывает всю свою жизнь по годам. Или дастан-автобиография "Дни мои" великого узбекского сказителя-бахши ХХ столетия, настоящего потомственного соловья (булбул) устного народного творчества Эргаша Джуманбулбула оглы. Произведения "Автобиография" английского естествоиспытателя Чарльза Дарвина и индийского мыслителя Джавахарлала Неру являются прекрасными образцами искусства превращения обыкновенного жизнеописания в весомое произведение и солидную книгу.
Данная автобиография не стихотворение или дастан, не весомое произведение и солидная книга, не какое-то обвинительное заявление, а всего лишь краткое изложение того, что происходило в жизни и в душе человека. Надеемся, что она создаст у вас представление о творческом пути одного яростного труженика пера…

       Рахимджан Атаев (Атаули) является известным писателем, активно работающим в годы независимости Узбекистана в качестве прозаика, публициста-эссеиста, критика-литературоведа и переводчика.  Он писатель-билингвист (пишет на узбекском и на русском языке). Переводит с трех языков (с русского, казахского и каракалпакского).
       Когда вы едете из Ташкента через Чимкент в древний город Туркестан, перед въздом в этот знаменитый город, вы обязательно проедете через древний кишлак с названмем Икан (это древнетюркское слово означает "Священная кровь", отсюда и название романа великого Айбека!).  В Туркестане покоится прах автора всемирно известной книги "Диван мудрости", святого святых Востока, имеющего прозвище "Великий султан просвещенных" Ахмада Яссави. К вашему сведению, в том кишлаке Икан родился один из ярких представителей узбекской поэзии ХХ столетия Миртемир. Вы осмотрите в Туркестане великолепный мавзолей на могиле Ахмеда Яссеви, воздвигнутый  Сахибкираном Амиром Темуром. Кстати, почетное прозвище "Сахибкиран" имели в истории человечества только лишь трое:  Александр Македонский, Пророк Магомед и Амир Темур. После прочтения молитвы в мовзелее, когда вы просветленным и духовно озаренным двинетесь дальше в сторону Каратау ("Черная гора"), расположенного в сорока километрах от Туркестана и в самом начале пути минуете маленький кишлак Кариз (то есть, "Подземный поток"). Здесь родился яркий представитель современной узбекской детской литературы, крупный переводчик казахской и каракалпакской литературы Насир Фазилов. А посередине сорокакилометрового пути от Туркестана до Каратау есть еще один древний кишлак, который в былые времена назывался Карнаком, а сегодня Атабаем. В этом кишлаке родился писатель, особенно известный своими романами "Сокровища Улугбека" и "Совесть" и давший новый импульс всемирному звучанию узбекской литературы, еще одна гордость Туркестанской литературы ХХ столетия Адил Якубов! И не только он. Как говорится, "бог любит троицу". В этом кишлаке еще родились и писатель Сагдулла Сияев - автор известного исторического романа "Последнее путешествие Яссави", и писатель Суннатулла Анарбаев, который когда-то прославился своим романом "Аксай", многими повестями, рассказами и очерками.
       На двадцатикилометровом отрезке от кишлака Кариз до кишлака Атабай есть еще три кишлака, которые ничуть не уступают им по своей древности. В кишлаке Карачик (то есть, "Зеница ока") в 1924 году родилась девчонка Манзура Абдужаббарова. В кишлаке Югнак (там, где восемь столетие тому назад родился еще один древнетюркский поэт Ахмед Югнаки) в 1920 году родился мальчик Эгамберди Атаев.  А в кишлаке Чипан (то есть, "Люди цепкие"), расположенном среди этих двух сел, от этих повзрослевших девочки и мальчика 3 апреля 1949 году родился сын, имя которого Рахимджан, фамилия - Атаев, литературный псевдоним - Атаули (один из многочисленных смыслов этого словосочетания - "Сын отца"). Он появился на свет третьим из девяти детей в многодетной узбекской семье: в 1945 году родился его старший брат Хакимджан, в 1947 году - старшая сестра Анвара, в 1955 году - младшая сестра Дилбар, а в 1953-1964 годах - младшие братья Каримджан, Мурад, Максуд, Магруф и Ариф.
       Рахимджан Атаев (Атаули) в 1965 году в возрасте 16 лет стал сиротой. Прощание с отцом, который долгие годы работал преподавателем начальных классов и был первым учителем, научившим сына азбуке, совершило своеобразный переворот в душе подростка. До тех пор он принимал участие в математических олимпиадах, проявил особую склонность к музыке и изобразительному искусству, даже в 1964 году вместе с отцом побывал на "смотринах" в художественном училище имени Бенькова в Ташкенте. Однако с того момента он, сам не ожидая этого, стал публиковать свои первые стихотворения в районной газете. Одно из этих стихотворений было названо "Плачущий отец", еще одно - "Мавзолей Яссави". Эти стихотворения, опубликованные в середине 60-х годов прошлого столетия в Туркестанской районной газете, были своеобразным отражением духовных потрясений шестнадцатилетнего сироты, у которого взгляд нацелен на солнце, а ситуация тянет под землю…
       Однако интерес к математике не покинул подростка (ведь большинство родственников были преподавателями математики) и этот интерес оказался сильнее других, когда после известного землетрясения 1966 году он приехал на учебу в Ташкент. Рахимджан Атаев сдал документы не на филологический, а на математический факультет ТашГУ (ныне Национальный университет Узбекистана). Живя на частной квартире, на улице Фараби, самым неожиданным образом 10 июля 1966 года принял участие в похоронной процессии знаменитого поэта Гафура Гуляма и там впервые увидел в живых немого Айбека и множества свободно говоривших прозаиков и поэтов на таком близком расстоянии, что можно было дотянуться рукой.  Наверняка именно после такого неожиданного "трясения" вернулся в Туркестан, уже не желая ни быть поэтом, ни учиться на вечернем отделении математического факультета. После годичных исканий, колебаний и переосмыслений вновь приехал в Ташкент и в 1967-1973 годах стал учиться на вечернем отделении филологического факультета университета, одновременно работая на стройках Ташкента бетонщиком-арматурщиком. А в 1968-1973 годах в качестве лаборанта Института языка и литературы ближе ознакомился с личностями и научными трудами Хади Зарифа, Музайяны Алавии, Эргаша Рустамова и других ученых-литературоведов. Написал курсовые работы на втором - по узбекскому народному дастану "Равшан", на третьем - по творчеству Бабарахима Машраба, на четвертом - о философских взглядах великого индийского мыслителя Рабиндраната Тагора. Когда его первая научная статья его о дастане "Мурадхан" была опубликована в 1971 году в солидном коллективном сборнике ученых-литературоведов под редакцией его наставника Тура Мирзаева, ему было 22 года! Перед окончанием учебы на филологическом факультете университета в 1973 году на кафедре этики и эстетики он успешно защитил дипломную работу на тему "Эстетическая сущность романтизма" на основе пятитомника "Напевы соловья", где собраны лучшие дастаны народного сказителя Эргаша Джуманбулбула оглы. Руководителями этой научной работы были ученый-философ Анвар Абдусаматов и ученый-литературовед Асрар Самад, официальным оппонентом - известный ученый-философ Хайдар Аликулов, одним из ученых, принимавших участие в этом обсуждении в качестве неофициального оппонента, был академик Бахтияр Назаров…
       Парень, успешно защитивший дипломную работу по такой сложной теме в возрасте двадцати четыре лет, имевший немало опубликованных научных статей, работавший в таком солидном научном центре, каким является научно-исследовательский институт языка и литературы, во всех отношениях был готовь сдавать минимумы и написать кандидатскую диссертацию. Если бы он думал только о себе и о своей научной работе, максимум за три года мог бы стать кандидатом филологических наук. И первый руководитель Тура Мирзаев был рад, говоря, что "Бог дал тебя вместо моего первого ученика Фархада Рахимова, который вдруг оставил все и вернулся в свой Икан!". Однако, когда Тура Мирзаев был в трудовом отпуске, получив университетский диплом, молодой человек подумал о своей матери, братьях и сестрах в кишлаке, и пока научный руководитель был в отпуске, увольнялся с работы вернулся в Туркестан. Несколько месяцев работал литературным сотрудником и переводчиком в районной газете. Потом на целый год вместе со своими ровесниками-призывниками из Туркестана оказался в полку, далеко от дома вблизи Находки на берегу Японского моря. Наверняка потому, что был "и устно, и письменно свободно шпарившим на русском языке ученым узбеком", его хотели оставить писарем при штабе полка. Однако он по-своему взбунтовался: "Ровно шесть лет - достаточно - был писарем и в институте, и в университете. Направьте меня в такое место, чтобы служба была настоящей службой!" В результате был направлен на дальнюю сопку, где первым номером стартового расчета зенитно-ракетных войск. Заряжал и разряжал ракету с ядерной боеголовкой в пусковую установку. А параллельно вел рукопашные "бои местного значения" со "стариками", которые на самом деле были на пять-шесть лет моложе его! Горечь от банального мордобоя вкладывал, берясь за ручку пусковой установки. Да так заряжал и разряжал, что на четверть сократил уставной норматив, и в качестве образцового номера образцового расчета шаг за шагом прошел испытательные поля от Владивостока до Волгограда! Всего за полгода иногда в поезде, иногда в самолете, иногда в автобусе "намотал" почти сорок тысяч километров!
       "Дорогу осилит идущий", говорят русские. "Кто ходит - река, кто сидит - настил" говорят узбеки. Если бы сидел, просидел бы продремал в штабе полка точно так же как в отделе НИИ. Но из настила и из паласа никогда не вышел и не выйдет серьезный писатель! Настоящий писатель выходит из того человека, кто способен подняться до небес, когда хотят унизить. Кто не боится от трудностей. Кто всячески испытал душою и телом, в крови и в костях самые различные состояния. В самых различных ситуациях! Не зря твердит узбекская поговорка "Настоящий целитель тот, кто испытал все на собственной шкуре". А писатель и должен стремиться стать целителем человеческих душ!
       Да, настоящий писатель должен многое лично пережить, увидеть, узнать, пройти… Однако Р. Атаев, после возвращение с годичной службы каждый день два раза преодолевая десятикилометровое расстояние между Туркестаном и Чипаном, скоро искренне был убежден, что от такого "хождения по мукам" вряд ли получится что-нибудь путное! Хотя в районной газете публикуется то любовное стихотворение, то рассказ, то статья, однако… Как говориться, игра не стоит свеч!
       Через несколько месяцев, окончательно расставшись с этими скитаниями, счел верным хотя бы временно заняться тем, чем занимался отец: перешел на работу преподавателем узбекского и русского языков в восьмилетнюю школу кишлака Чипан, где в свое время работал отец.
       Через год-полтора, когда старший брат Хакимджан женился, а младший брат Каримджан вернулся, окончив Ташкентский политехнический институт, семейное положение позволило ему взяться за то, к чему тянула душа.
В 1975 году вновь вернулся в Ташкент, однако снова устроиться на работу в Институт языка и литературы, который демонстративно покинул пару лет назад, не мог. И к другим, еще более просторным для души широтам не мог дотянуться. Пришлось вновь заниматься тем, чем занимался отец: устроился на работу преподавателем литературы в 200-ой школе Чиланзарского района города Ташкента. Тогда она называлась именем Ленина и была опорной школой Министерства народного образования республики. Поэтому здесь впервые ввели факультативные занятия по эстетике. Однако даже в такой крупной школе не было преподавателя, способного провести в жизнь инициативу министра - ведущего специалиста республики по эстетическим дисциплинам! Состоялась обоюдовыгодная встреча! Пока "варился" в котле крупного учебного центра (более двух тысяч детей), подготовил первую свою брошюру - методическое пособие под названием "Эстетика быта, поведения и труда". После годичного опыта работы в такой базовой школе, держа обеими руками дипломную работу по эстетике и рукопись помянутой брошюры, летом 1976 года оказался лицом к лицу с тогдашним директором НИИ Философии и права, единственным высококвалифицированным специалистом по философии Абу Насра Фараби. Решено было направить его в отдел этики и эстетики, которым заведовала тогда Шайхова. За три дня уволился с работы и с соответствующими документами ринулся на новое место, однакоза этот короткый скрок "погода" в институте совершенно изменилась. И обещанное место лаборанта вдруг исчезло неизвестно куда! Что делать? Как говорят, придется идти на грозу! Пошел на прием к министру Саиду Шермухамедову с заявлением, в котором просьба направить его в целевую аспирантуру в Москву или в Ленинград! Министр сказал, что в целевую аспирантуру направить не может, однако может принять на работу методистом по эстетическому воспитанию кабинета воспитательной работы самого министерства, даже может со временем лично руководить его научной работой. Смотрите-ка, опять получилась обоюдополезная встреча! И это не все! Скоро выяснялось, что когда в 30-х годах создавали НИИ педагогических наук, что в прямом подчинении данного министерства, если сокращенно, "Педнауку" или "Педакадемию", сюда перевезли ровно половину библиотечного фонда Казанского университета! Когда освобождался от "писарских" дел в министерстве, регулярно "пропадал" в этой богатейшей библиотеке. В течение трех лет проштудировал все, что написано о человеческих чувствах сотнями философов, физиологов и психологов, начиная с древнейших времен и завершая трудами индийских философов Радхакришнаны и Дешпанде, немецких психофизиологов Фрейда и Шопенгауэра, английского естествоиспытателя Дарвина и русского физиолога Мечникова. Да еще написал собственное научное исследование в 300 страниц под названием "Эстетика чувств". Маленькая часть этого "капитального" труда в 1976 году была опубликована в знаменитом журнале "Гулистан" под личной редакцией знаменитого главного редактора этого журнала Аскада Мухтара в качестве публицистической статьи "Таинственный мир". Еще одна часть стала статьей "Духовное единство" и вышла в газете "Тошкент окшоми" ("Вечерний Ташкент") под редактцией знаменитого писателя Адила Якубова. Эти были первые образцы творческих исканий Р. Атаева в литературном жанре, называемом на современном Западе "эссе", а в средние века на Востоке "бадиа". Вот откуда растет корень "бадиий адабиёт" - художественной литературы!
       Когда он упорно и настырно начал переводить сам свой объемистый труд на русский язык, почему-то вдруг в Узбекистане вовсе ликвидировался специализированный научный совет по эстетике! Что было делать? Писарские дела министерства "жмут" со всех сторон. В кармане ветер свищет - не на что своим ходом добраться до Москвы или до прибалтийских и закавказских республик, где продолжают действовать такые спецсоветы! 
       Нашел выход из положения. В место названия "Эстетика чувств" написал половину строки из одного стихотворения знаменитого поэта Гафура Гуляма ("Небо полно звезд…"), внизу добавил к нему еще второе название ("Беседы о чувствах"), и придавая научному стилю художественный оттенок, превратил научный труд в научно-художественную литературу, то есть, в эссе. Сначала показал его своему земляку Адилу Якубову, работавшему тогда заместителем главного редактора Издательства литературы и искусства имени Гафура Гуляма. Знаменитый писатель выразил свою заботу: "В таких безграничных темах любой без вести пропадет! Жизнь у вас одна. Не лучше ли подумать о своей голове?.."
       Рукопись отнес прямо домой одному из преподавателей университета Нарбаю Худайбергенову, "торжественно" отдал, чтобы окончательно решить судьбу сего "эпохального" труда и, заодно, его автора, а сам опять вернулся в Туркестан. Там женился на одной девчонке по имени Дилбар, с которой вместе работал в редакции районной газеты и в которую был влюблен. Вдвоем приехали в Ташкент! Кстати, отец этой девчонки был родом из кишлака "Бабай" (то есть, "Отец отца" - "дедушка"), а мать - родом из кишлака "Савран" (то есть, "Люди терпеливые"). Как говорится в узбекской поговорке, "с двумя головами", т.е. не зная, чего ждать, позвонил домой Нарбаю Худайбергенову и увлышал ответ, который воодушевит любого: "Написал рецензию на ваше произведение и собственноручно отдал в издательство! Идите, получайте, посмотрите!"
       Пошел, получил, посмотрел! Вот это рецензия! Самая высокая оценка типа "Произведение на уровне научного и художественного открытия!" Неужели такова оценка скупого на похвалу критика Нарбая Худайбергенова? Наверняка все теперь пойдет гладко!..
       В течение 1978-1981 годов Р. Атаев самым серьезным образом "подумал о своей голове", о семье, о единственном сыне, которого увидел в тридцатилетнем возрасте, о крыше над его головой, о Родине. К раздумьям добавлял обдуманное… Однако бедняга-рукопись… В течение четырех лет она пролежала без движения вместе с высокой похвалой Нарбая Худайбергенова. Исключительно с целью продвинуть эту рукопись и из-за того, что не мог устроиться на работу в самом издательстве, а также потому, что стал уже мастером официальных писаний, в 1979 году сдал свои документы с намерением устроиться на работу в Госкомиздат (ныне Агентство по печати). Только собирался начинать работу… как покойный Эркин Байсинов (тогда главный редактор) искренно объяснил, что вдруг позвонил Уктам Усманов из ЦК, дескать, некий молодой писатель Мурад Мухаммад Дост едет из Москвы специально с целью устроиться на работу именно сюда! Позднее стало известно, что тот молодой писатель на самом деле целился на более высокие посты, а это место, (Р. Атаев как всегда узнал последным), что заняли Азим Суюн, потом Мухаммад Рахман, потом другие. Однако Р. Атаев по натуре своей достаточно упорный мужик, через четыре года наконец-то добрался до этого места. Добрался, и, засучив рукава, начал работу на "восьми фронтах": сначала во всю силу проталкивал одновременно и брошюру в издательстве "Укитувчи" ("Учитель"), и эссе в издательстве имени Гафура Гуляма. Затем проштудировал сотни художественных произведений, издаваемых в десятках издательств, рецензировал их, обобщал и готовил цикл обзоров узбекской литературы на русском языке. Одновременно поступил в заочную аспирантуру и начал вторую по счету научную работу на тему "Типология современной узбекской повести" под руководством Нарбая Худайбергенова. И, наконец, после пяти-шестилетного перерыва один за другим опять начал писать рассказы, короткие эссе, даже повести. Всего за два-три года написал повесть "Ответный мир". (Позднее название этого произведения пришлось изменить на "Круговорот вселенной" по той причине, что отрывки из нового романа "Мир очами мудрецов" Адила Якубова тогда были опубликованы под первоначальным названием "Ответный мир"). Да еще маленькую повесть "Окошко души", рассказы "Милосердие", "Исповедь", "Золотые яблоки", "Старший брат несостоявшегося Пушкина" и другие. Правда, все они были опубликованы позднее, через четыре-пять лет. Ни одно прозаическое произведение Р. Атаева не вышло без такой "выдержки": для скрупулезного анализа требовалось время! Однако и темпы сочинения этих произведений, и темпы написания и публикации критических статьей были прямо ошарашивающими!.. Только лишь в одном 1982 году помимо вышеперечисленных и неназванных вещей одна за другой написаны и опубликованы первая критическая статья "Цена стиха" почти на целой полосе еженедельника "Узбекистан адабиёти ва санъати" ("Литература и искусство Узбекистана"), первая рецензия "Молодежь на перекрестке" на первую повесть молодого прозаика Гаффара Хатамова "Возвращение" на страницах газеты "Тошкент хакикати" ("Ташкентская правда") и т. д. и т. п. Скорость такая, что Абдулла Улугов, с которым вместе сдавали документы и вступительные экзамены в заочную аспирантуру, от души удивился: "Двенадцать критических статьей за год?.. Зачем вам аспирантура?!"
       Зачем-зачем! Из-за того, что такой печальный и довольно смутный результат научной работы по эстетике. Теперь надо вести научную работу хотя бы по литературоведению и скорее стать кандидатом филологических наук! Неужели такой башковитый парень не понимает эту азбучную истину?!
       Теперь, двадцать четыре года спустя(!) приходтся признать, что Абдулла Улугов был прав!
25 августа 1983 года по личному приглашению тогдашнего председателя Сарвара Алимджановича Азимова и по личной просьбе его первого заместителя Госкомиздата Рубена Акоповича Сафарова начал работу в качестве литературного консультанта по критике и литературоведению Союза писателей Узбекистана. Через два дня в издательстве имени Гафура Гуляма под председательством ныне покойного Вахида Захидова было очередное заседание совета по критике и литературоведению. Только освободившись от заседания, узнал, что от эссе "Небо полно звезд", вошедшего в темплан лишь в половинном объеме, во вторую корректуру сняли солидную главу под названием "Самое загадочное чувство", нанося значительный экономический ущерб издательству! Кто это сделал? Докопался. Стало ясно, что это поступок нового заместителя главного редактора Уткура Хашимова. С какой целью?.. Смеяться или плакать? Невольно вспомнил четверостишие Абдуллы Арипова:
               Не смейся, не смейся, почему смеешься
               Над положением того, кто нуждается в помощи?
               Зачем ты поднял руку на добро бедного,
               Что осталось от воров?
       Вот тогда подумалось, что придется "быться" по одну сторону "баррикады" нав стороне "эссе"! Во время выбрать предлагал еще бессмертный Ходжа Насреддин.
       Корректуру главы отнес в журнал "Шарк юлдузи" ("Звезда Востока") и отдал в руки заведующего отделом публицистики Мурата Хидира. Она опубликована в № 12 от 1983 года с дополнительным названием "Проблемы любви, брака, семьи и развода" почти одновременно с изданием эссе "Небо полно звезд". Статья отмечена годичной премией журнала. В те дни вновь назначенный председатель совета по критике и литературоведению Союза писателей Узбекистана Салахиддин Мамаджанов был так взволнован: "Если бы каждый ученый в течения года мог написать одну такую замечательную статью!.." Р. Атаев, естественно, был очень удивлен: "Почему всего лишь одну-единственную в течение целого года?! Ведь эта самая статья была  написана семь лет назад в течении одних суток!.."
       Главный редактор журнала "Шарк юлдузи" Пирмат Шермухамедов и от своего имени, и от имени Сарвара Азимова, даже от имени Зулфияханум похвалив такую содержательную статью, дал заказ на новую: "Напишите нам точно такую же статью со специальным названием "Брак", братец!" Атаев про себя подумал: "Писать так писать! Это же пара пустяков!" В течение нескольких дней написал новую объемистую статью под названием "Брак или философия счастья" и сдал в редакцию, однако заместитель главного редактора журнала Худайберди Тухтабаев немного охладил его: всего лишь половина объема этого произведения была опубликована в журнале. Все же это было его первое эссе опубликованное сразу же! Работавший в отделе критики и литературоведения поэт Икрам Атамурад тоже заказал написать "Штрихи к портрету Эркина Агзамова", эти "штрихи" под названием "Пусть исполняются чарующие песни" опубликованы самым молниеносным образом в № 2 за 1984 год, опередив даже статью "Брак или философия счастья".
       Ранней весной проходил республиканский семинар молодых писателей. В занятиях секции литературной критики Атаев не только принимал участие, даже в заключительном заседании семинара выступал с сообщением по итогам работы секции в место Салахиддина Мамажанова. 21 марта - в день Навруза Атаев был принят в члены Союза писателей Узбекистана. Во Всесоюзном семинаре-совещании молодых писателей, проведенном в мае в Москве, от Узбекистана принимал участие наряду с Хайриддином Султановым, Шарафом Башбековым, Кутлибеки Рахимбаевой, Хамзой Иманбердиевым в качестве единственного критика. В занятиях по критике под руководством Виталия Озерова, Леонида Тер-Акопяна и Казбека Султанова принимал участие вместе с Каликом Ибраимовым из Киргизии, Шугой Нурпеисовой из Казахстана, Самиром Тагизаде из Азербайджана и другими молодыми критиками. Его статья "Горизонты поиска: проблематика и характер", где проанализированы творческие поиски молодых прозаиков Эркина Агзамова, Тагая Мурада, Мурада Мухаммада Доста, Хайриддина Султанова, Анвара Абиджана и Гаффара Хатамова, была рекомендована для публикации в журнале "Дружба Народов". Кроме того, получив развернутую рецензию замечательного русского ученого, автора уникального эссе "Три влечения" Юрия Рюрикова на свое эссе "Небо полно звезд". Ради этого пришлось самому поспешно переводить на русский язык и направить в Москву рукопись. С такими успехами вернулся в Ташкент. Во второй половине того же года появилась еще пара литературно-критических статьей: "Глубина. Широта. Высота" (о трех измерениях художественной словесности) и "Судьба героя - борьба" (о повестях молодых). Обе опубликованы в еженедельнике "УзАС". Их оценили и включили в коллективные сборники "Литература и эпоха", "Правда - флаг творчества". Наконец, в конце того же 1984 года первая его маленькая повесть "Окошко души" после трехлетней "выдержки" наконец-то появилась в журнале "Ёшлик" ("Молодость"). Эта повесть, где отражены страдания молодого философа, хотя и не Вертера, однако такого же молодого человека по имени Хакимбек, была первым прозаическим произведением Р. Атаева, опубликованным на страницах республиканской печати. Если немного заняться арифметикой, первая научная статья Р. Атаева была опубликована, когда ему было 22 года, первая научно-публицистическая статья - в 27 лет, первая критическая статья - в 33 года, а первое прозаическое произведение - в 35 лет! По этим ступеням Р. Атаев пришел к художественной прозе с серьезной для писателя подготовкой для писателя и, естественно, она сказалось на уровне всего, что он написал за последующие двадцать лет.
       В начале 1985 года перед ним серъезно встал популярный вопрос "Что делать?" С первой научной работой, слава богу, справился. Хотя бы половину объема удалось выпустить книгой эссе. Теперь опять затянувшиеся вторую научную работу - "Типология современной узбекской повести" следовало либо скорее завершить,либо серьезно заниматься основной и конечной целью - художественной прозой.
       Весною того же года, чтобы поставить последнюю точку во второй научной работе, отправился в физиотерапевтическую больницу Ташминводы и там в течение двадцати четырех дней написал объемистую повесть под названием "Мелодии сурная". В ней происходившие в ту весну в Союзе писателей события "по горячим следам" были изображены как дела Союза композиторов, а на этом фоне была отражена человеческая судьба молодого композитора и музыковеда Азада Халикова. В произведении дан художественный анализ человеческого чувства свободы. Ознакомившись с рукописью, заместитель главного редактора журнала "Ёшлик" его искренне одобрил.
       Точно так же, как "Небо полно звезд…", название повести "Мелодии сурная" тоже имело в истоке творчества великого Гафура Гуляма. Теперь здесь звучала не половина строки, а название одного стихотворения - "Сурнай". Мурад Мансур предлагал опубликовать ее под названием "Азад" по имени главного героя. Оно означает "свободный". Р. Атаев, естественно, на такое логичное предложение согласился. В те дни заведующий отделом прозы вернулся из отпуска и заново отдал рукопись на закрытое рецензирование с целью приостановить ее публикацию. Узнав о таком "ходе конем" Р. Атаев, естественно, взбунтовался. Чтобы его успокоить, новый главный редактор журнала Аман Матчан уже сам отдал рукопись на повторное рецензирование писателю Тахиру Малику. Тахир Малик, наверняка, чтобы смягчить обстановку, вернее, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, порекомендовал оставить в повести только события внутри Союза композиторов, полностью исключив из нее семейную драму Азада в связи с потерей и поисками сына Фархада и дочери Марджан. Это, естественно, автора не устраивало. Ведь, духовное состояние, духовный мир, духовные коллизии Азада, который ищет своих детей - это и было мелодией сурная! Рукопись повести хранилась в редпортфеле отдела прозы около трех лет. На четвертый год Тахир Малик проявил щедрость души, сказав: "Опубликуем в таком виде, как хочется автору!" Произведение, наконец-то, увидело свет в № 2 журнала "Ёшлик"  за 1989 год!
       Что делал Р. Атаев ровно четыре года - с 1985 по 1989? Временно отложив прозу, упорно занялся сначала художественным переводом, а затем критикой и публицистикой. Перевел с каракалпакского языка роман-эссе "Каракалпакнаме" и эссе "Письмо на тот свет, дедушке" знаменитого каракалпакского прозаика Тулепбергена Каипбергенова, с русского языка - уникальное произведение "Шурабад" замечательного иранского писателя Мухаммада Али Джамалзаде, с казахского языка - повесть "Песнь жизни" известного казахского писателя Мухтара Магауина. Три из четырех немедля были опубликованы. Замечательное произведение, оказывается, хотя какое-то время может пролежать незамеченным, никогда не умирает. Повесть "Песнь жизни" только через лет десять по горячему одобрению покойного Азада Шарафиддинова опубликована в журнале "Жахон адабиёти" ("Всемирная литература").
       После того, как по собственной доброй воле он отказался от второй кандидатской работы, Атаеву показалось, что перед взором открылись более широкие горизонты. Одна за другой были опубликованы статьи в журнале "Ёшлик" за № 6 от 1986 года "Караван мудростей", с всесторонним эстетическим анализом исторического романа Адила Якубова "Этот старый, старый мир". В том же году в журнале "Гулистан" проблемная статья "Рождение новизны", а в № 6 журнала "Звезда Востока" за 1986 год - статья "Горизонты поиска: проблематика и характер", (её московский журнал "Дружба Народов" отложил на долгий ящик). В 1987 году в коллективном сборнике "Литература искусства" - большая статья "Эпическое отражение и анализ", анализом нового романа Адила Якубова "Белые, белые лебеди". Еще множество статьей и рецензий. Были опубликованы статьи на русском языке: "За все в ответе", "Начни с себя" и др. в газетах "Правда Востока", "Комсомолец Узбекистана, где анализировались творческие поиски детских писателей республики, молодых прозаиков Гаффара Хатамова и Аббаса Саидова. Можно ли считать это потерей времени, растратой творческих сил? Ведь, если бы, скажем, Бахтияр Назаров не был бы на протяжении двадцати лет занят директорством в Институте языка и литературы и объязанностями вице-президента АН, он написал бы пять-шесть таких литературоведческих исследований, как "Мир Гафура Гуляма"! Точно так же, и Р. Атаев не увлекаясь мимолетными делами, писал каждвй год по такой повести, как "Мелодии сурная"!..
       Но настоящая литературная критика - тоже настоящее искусство, тесно связанное с литературой и с вечностью. Она сама уходит в вечность, основываясь на бессмертных произведениях. Среди бесчисленных литературно-критических статьей и рецензий, написанных в эти годы, можно с надеждою смотреть на будущее двух статьей, в которых по-новому проанализированы два лучших произведения Адила Якубова. Сюда же присоединяются статья "Лучи утренней звезды", опубликованная в № 1 за 1989 год, где дан развернутый эстетический анализ романа Чулпана "Ночь и день" и статья "Луч представления", опубликованная в том же году в еженедельнике "УзАС", где проанализирована его же драма "Яркиной" ("Светлая"). Этих две статьи в свое время особенно хвалили Умарали Норматов и Бегали Касымов, позднее Дилмурад Куранов и Бахадыр Карим. Автор благодарен профессиналам за признание.
       Бессмертные произведения великого Чулпана, хотя и не божественный сур (музыкальный инструмент) Исрафиля, но и они имеют духовную силу пробуждать дремучие души многих! Глядя на многочисленные добротные публицистические и литературно-критические статьи, рассказы и эссе, написанные в 1989-1991 годах, невольно удивляешься: "Неужели все это написано одным человеком и обыкновенной шариковой ручкой?!" Чувство могущества пера и притягательности чистого листа бумаги знакоми всякому пишущему от Навои и от Пушкина до заурядного графомана и самого обыкновенного писаря!
       Публицистические статьи Атаева "Литература - язык народа" ("Узбекистон овози" - "Голос Узбекистана", 1989, 25 февраля), "Калпачный базар" ("Халк сузи" - "Народное слово", 1990, январь), "Основа основ Языка и Народа или живительная капля на высохший язык" ("Гулистан", 1990), "Сломленные крылья ласточки" ("Ёш ленинчи" - нынешний "Туркистан", 1990), "Где же логика?" ("Мулокот", 1992) можно определить, как серьезную попытку превратить публицистику в настоящую художественную литературу. Написанные в это время или раньше, но, только теперь опубликованные рассказы "Милосердие" ("УзАС", 1989), "Исповедь" ("Ёш ленинчи" - нынешний "Туркистан", 1990), "Атаджан" ("Ёшлик", 1991), "Атабаш" ("Гулистан". 1991),  Да еще фантастическая повесть "Беседа с Тагором" ("Санъат", 1990). И эссе "Удивление", "Любовь", "Уважение", "Обвинение", "Ненависть", "Призыв", "Выражение" из цикла "Семь континентов души"… Они тоже являются добротными примерами малых жанров художественной прозы. И, пожалуй, не поддаются беспощадным нажимам времени. Почти все эти произведения опубликованы под псевдонимом "Атаули". Не "Ата - Отец", не "Оталик - Атаман", не "Ататурк", не "Атабек", не "Атаджан", а всего лишь "Атаули"!..
       Когда в возрасте сорок лет он стал "Атаули", избавившись от восьмилетней "засухи" наконец-то получил в руки одну за другой две новых книги. В 1990 году в издательстве Литературы и искусства имени Гафура Гуляма был выпущен роман-эссе "Каракалпакнаме" известного каракалпакского писателя Тулепбергена Каипбергенова в переводе Р. Атаева. Летом 1991 года - накануне исторического дня объявления Узбекистаном своей независимости вышел сборник "Мелодии сурная", куда вошли две повести и цикл эссе "Семь континентов духа" (нынешнее издательство "Янги аср авлоди" - "Поколение нового века", редактор Аббас Саид, рецензенты доктор философских наук Махмуджан Нурматов и писатель Шадман Атабек)
       Правда, в издательстве имени Гафура Гуляма была готова яще одна книга. Под одной обложкой вместе со сборником покойного ученого Гуляма Гафурова должен был появиться атаевский сборник литературно-критических статей "Возможности мысли и слова". Уже было выплачен гонорар и книга подписана в свет! Но то ли помешал перевод с каракалпакского языка, то ли книга в соседнем издательстве. А мсожет - "сосед" по книге - истинную причину теперь никто никогда не узнает, но факт остается фактом: тот сборник критики так и не вышел! Таким образом, Атаули работая в течении двадцати трех лет в первую очередь консультантом по критике и литературоведению Союза писателей Узбекистана, написав сотни критических статьей, эссе, обзоров, рецензий, считая критику своим кровным делом, так и не увидел ни одной своей книги по критике! Как говорил наш бессмертный Ходжа Насреддин "Если бог даст, я твой муж!". Если бог даст, новый цикл критических эссе "Пирамида духовности", выйдет хотя бы крошечной брошюркой.
       В начале 1990 года, когда началась подготовка к очередному съезду Союза писателей Узбекистана, тогдашний председатель творческого союза Адил Якубов увез Р. Атаева вместе с известным детским поэтом и переводчиком, тогдашним ответственным секретарем союза Миразизом Агзамом в Дом творчества в поселке Дурмень. Вдвоем с Миразизом Агзамом они течение месяца подготовили книжку под названием "Узбекская литература 1986-1990 годов". Она была издана в количестве тысячи экземплярах и роздана всем участникам съезда. Примерно треть объема данной книжки - хорошое изложение личные взгляды Р. Атаева на узбекскую прозу, публицистику, драматургию и литературную критику. Здесь же его "Грубое сборище", написанное как порфраз произведения великого Алишера Навои "Нежное сборище". Хотя отпечатана книжка ротапринтным способом на дешевой бумаге, в ней - порывы души Атаули! Остается надеяться, что за истекшие семнадцать лет она сильно как сам автор не пожелтела окончательно, и сейчас будет читаться с пониманием и интересом.
       Что еще осталось из того, что здесь можно сказать и нельзя не сказать?.. Единственно ответ на вопрос: "Какое чудо показал этот труженик пера Атаули как прозаик, критик, публицист и переводчик в течении пятнадцать лет после 1991 год, ну-ка?!"
       Атаули довольно долго подготовился, в 1989 году начал и в 1993 году, наконец-то завершил свое солидное произведение "Тайна тайн ("Туркестанский эпос")" из трех частей и в объеме пятьсот страниц! Обычно у каждого писателя бывает произведение, которое он сам считает основным. В этом основном произведения - основном для Атаули, этой своеобразной вершиной его творческого порыва - освещены человеческие судьбы "трех богатырей" - рядового дехканина Сабира, дынщика, мастера на все руки Кадыра всемогущего, и интеллигента, ученого-языковеда Кенжа - Батыра (Батыра Закирова). Их отнрошение к государственной независимости Республики Узбекистан, и к воплошению государственности - родному языку. Часть данного произведения в объеме 150 страниц ("Повесть Кадыра всемогущего") опубликована в журнале "Шарк юлдузи" - "Звезда Востока" за № 12 от 1994 года. И эта одна-единственная часть в 1995 году была отмечена премией Алп Джамал (Её учредил Союз писателей Узбекистана совместно с корпорацией "Алп Джамал"). Еще одна часть в объеме 100 страниц ("Повесть Сабира дынщика") опубликована в №№ 3-4 журнала "Ёшлик" за 1995 год. Отдельные отрывки основной части ("Повести Кенжа - Батира" в объеме 250 страниц) опубликованы в "Узбекистон овози", "Мулокот", "Тошкент окшоми", "Ёш куч", "Тонг юлдузи" - почти во всех ведущих газетах-журналах! Рукопись произведения в полном объеме вот уже тринадцать лет ждет очереди в издательстве имени Гафура Гуляма. В течение этих тринадцати лет в издательство пришли и ушли пять директоров. Уже выпущены почти все произведения, отмеченные премией Алп Джамал за исключением только "Туркестанский эпос" Атаули! Сколько воды утекло, сколько деревьев иссохло! Человечество собирается добраться не только до Луны, даже до Марса, Венеры и других планет! В десятках издательств выходят тысячи томов сотен произведений и авторов! Однако в этот просторный мир до сих пор никак не может вместиться книга под названием "Тайна тайн (Туркестанский эпос)"… Неужели верна узбекская пословица, когда говорит: "Мир широк тому, у кого широкая душа"?!"
       Десять лет назад Атаули успокаивал себя, говоря: "Ну что поделаешь, такой объем, такие времена, видимо, слишком широко размахнулся, ничего, со временем наверняка будет выход из положения…" С надеждой "А вдруг вместиться!", проанализировал корневой смысл сорок древнетюркских слов и выражений и написал цикл крошечных статей с общим названием "Слово о слове". И эти сорок крошечных статей одна за другой вышли в газетах и журналах. Написал новый прозаический дастан в объеме 250 страниц под названием "Ходжа Насреддин не умирает" по одноименному рассказу великого Гафура Гуляма и его завершил в 1997 году. Между этими двумя делами написал критическое исследование "Светоч просвещения и духовности" в объеме 50 страниц, по-своему и детально анализируя романы "Сокровища Улугбека" и "Совесть" Адила Якубова. Об этих двух шедеврах, кажется, почти не осталось ничего не сказанного. А если кто-то хочет высказаться еще, пусть держит свой голос в запасе, незачем создавать разноголосицу!
А куда можно полностью уместить новый дастан "Посол" ("Ходжа Насреддин не умирает")? В нем легко и увлеченно описана довольно поучительные приключения Ходжи Насреддина современности - ученого-этнографа Насреддина Латифиддиновича Ходжаназарова. Выдающийся каракалпакский писатель Тулепберген Каипбергенов, написав "одобрительное слово" в трех абзацах на это произведение, оказал огромную помощь, чтобы половина объема разместилась в 1998 году в журнал "Ёшлик". Такое доброжелательство не забудется до конца света! В 1998 году полагая, что уж это-то точно уместится куда угодно, написал наверняка самый короткий дастан в мире "Народ - друг Фараби" - всего  лишь пятьдесят страниц. Написать что-то стоящее об этом великом философе было его тридцатилетней и самой заветной мечтой. У каждого есть свой кумир, на которого можно опереться и которого должно уважать. Кто годится в кумиры писателю-философу, если не Абу Наср Фараби? "Бедному плов тоже еда", сказал "простодушный" Ходжа Насреддин!
В произведении было рассказано пережитое великим мыслителем на одной из улиц древнего Ташкента в течение дня и его задушевная беседа с основателем династии караханидов Буграханом, когда он в возрасте пророка Магомеда - в шестьдесят три со своим любимым учеником Саидом Али и единственным сыном Насреддином собирался навестить родные края… Здесь пригодилось находки и мысли, которые не уместились в дастан "Народный посол", где художественно воспроизведен самый прекрасный символ народного характера всех туркестанцев. Написал еще и цикл маленьких статей под общим названием "Народный характер" и их стал одну за другой публиковать. Основная арифметика и конечная цель, разумеется, понятна. Если уж "Тайна тайн (Туркестанский эпос)" оказалась разбросана по кускам, то хотя бы этот новый Ходжа Насреддин вышел бы книжкой в десять печатных листов! С таким намерением довести до победного конца начатое дело, подготовил критический трактат в пятьдесят страниц "Народный характер в прозе Эркина Агзамова" под рубрикой "Ровесники о ровесниках". Объединив крошечные статьи обоих циклов с этим трактатом, подготовил рукопись еще одной книги под названием "Сокровенные слова". Где найти "богатыря", способного издать эту книгу теперь?
       Правда, В 1997 году - через шесть лет, наконец-то получил еще одну книгу. Роман-эссе Т. Каипбергенова "Каракалпакнаме" был переиздан в ИПАК "Шарк". Качество этой книги было на зависть отличным! Однако перевод, хоть и тысячу раз переиздается, все равно остается переводом, то есть, чужим достоянием! В 1998-1999 годах в журнале "Жахон адабиёти" ("Всемирная литература") появилась еще пара произведений из числа переводов (с казахского языка). Вначале, как уже было сказано, вышла повесть "Песнь жизни" Мухтара Магауина, пролежавшая почти десять лет. Потом по заказу журнала экстренным образом была переведена и опубликована повесть "Байгаторы" Абиша Кекилбаева. Конечно, это замечательные произведения ведущих казахских прозаиков - наших современников… Однако автор этих произведений не Р. Атаев! Он только… "ретранслятор".
       Где и как можно издать целиком в виде одной книги свои произведения  "Народный посол" и "Народ - друг Фараби"? Ища ходы-выходы, в начале 1999 года проанализировав все восемь романов, выпущенных в течение предидущего года, написал обзор под названием "Дыхание прошедших дней". Там, в частности, задан вопрос "Почему за семь лет государственной независимости Узбекистана не появилось ни одного романа на современную тематику?"
Этот вопрос Р. Атаев уже ставил перед общим собранием писаталей. Теперь - на страницах печати. Навреняка именно это сыграло свою роль: "Народный посол (Ходжа Насреддин не умирает)" наконец-то без сокращений вышел отдельной книгой. Держа в руках сигнальный экземпляр книги, тогдашний главный редактор ИПАК "Шарк" Бабур Алимов пенял Атаули: "Ну почему же вы художнику не сказали, чтобы он написал ваше имя и фамилию большими буквами, почему шрифт такой мелкий?.." Атаули волновало другое: "Благодаря Ходже Насреддину и Каипбергенову, слава богу, эта книга вышла в таком виде, спасибо вам!"
       Успокоившись насчет Афанди, получил в руки лично от первого учителя Тура Мирзаева в качестве бесценного подарка прекрасную книгу - эпос "Алпамыш", отметивший свое тысячелетие. Такая книга!.. Можно сказать, впервые после известного предисловие Хамида Алимджана к первому изданию этого шедевра, сделал его всесторонний эстетический анализ, написав эссе "Бессмертный дух народа" в объеме 90 страниц. Эссе разделил на пять-шесть частей и сам прочитал по республиканскому радио. Однако напечатать и это произведение не удалось. Отложив эссе в дальний ящик, вновь вернулся к Фараби: как вывести в белый свет этот коротенький дастан "Народ - друг Фараби"? Ища поддержки, исповедался своему близкому приятелю, Каипбергенову. Большой писатель прочитал, поздравил и проявил щедрость, свойственную его натуре: "Давай, брат мой, и на это произведение твое напишу сопроводительное, ведь словосочетания "карахани" и "каракалпак" из одного корня!" Атаули опять охватило волнение: "Давая сопроводительное на "Народный посол" вы совершили такое благое дело, чего ни один узбек не сделал, брат мой! И то доброе дело, и эти искренние слова ваши не забуду до конца дней! Теперь надеюсь, найдется хотя бы и один узбекский писатель, признающий достоинство Абу Насра Фараби!.." "Тогда ты не мелочись да проси сопроводительное слово на это свое произведение прямо у Абдуллы Арипова! Не стесняйся, будь мужественным!"
       Атаули проявил смелость, а Абдулла Арипов - щедрость и "Народ - друг Фараби" опубликован в № 2 журнала "Шарк юлдузи" за 2000 год! Без сокращений, не частями, а целиком! Это было двойным праздником для Атаули. Во-первых, "Народ - друг Фараби" - единственное художественное произведение про Абу Насра Фараби за всю тысячу лет истории узбекской литературы! Во-вторых, предисловие Абдулла Арипова к этому произведению - единственное Слово на узбекском языке, высказанное отдельно про творчество Атаули!..
       Однако радость Атаули была недолгой. Хотя крупный писатель Пиримкул Кадыров, держа в руках "Народного посла" Атаули громко сказал на большом собрании Республиканского агентства по печати "Новое произведение на современную тематику, чего требует от нас президент, всё-таки есть - вот оно!" Однако книгу обошли молчанием и коллеги-писатели, и коллеги-ученые.
Правда, относительно журнальной публикаций произведения "Народ - друг Фараби" в том же 2000 году на страницах еженедельника "УзАС" появилась статья профессора Санджара Садыка, "Дастан или предвидение?" близкая к фельетону. Она-то вышла сразу и вполне свободно! Даже в названии этой статьи отсутствовала какая-либо логика! Было бы более-менее логичным, если вопрос поставлен как "Дастан или рассказ?" или "Правда или ложь?" А сама статья была похожа на заказную акцию и имитирование удивление типа: "Странно, что дастан пишется в прозе?.." Уважая мнение оппонента, сначала написал опровергающую статью под названием "Эпос Востока", попытавшись объяснить, что такой дастан и какие имеются его виды. Но ни один журнал или газета не хотел ввязываться в полемику. И то верно: нужно ли доказывать азбучную истину о том, что существует дастан и в прозе, тем более, доктору филологических наук, профессору? Вообще, "как доказать ученому конца света" по выражению Ахмада Яссави, если он зная истыну, твердит наоборот? Единственный выход - просить у Бога совести для них?.. Не мог удержать себя, чтоб не задать Абдулле Арипову один-единственный вопрос: "Пусть не уважают автора или Фараби, которого нет на свете уже тысячу лет, но хотя бы уважали Ваше слово. Как это понять?" Гениальный поэт в ответ на отчаянный вопрос стиснув зубы сделал такое выражение лица, содержание которого, пожалуй, не может передать ни один язык мира и ни одно перо… Во всяком случае, в этом выражении лица чувствовалось бессловное утешение, успокоение и призыв к выдержке. Мудрец дал понять: "Ничего, бывает и хуже, но все пройдет!.."
       Атаули принял совет как труженик. Сначала написал исторический рассказ "Предел Александра" как своеобразный отклик на дастан "Стена Александра" великого Алишера Навои. Эти пять страниц опубликовали через год - в конце 2001 года в газете "Ёзувчи" ("Писатель"). Из подтекста произведения тем, кто мало-мальски соображает, высвечивалось: "Не перешагни предела, братец мой, даже если ты - сам Александр Македонский!"
       В течение года очень быстро к концу 2001 года завершил очередной прозаический дастан "Веление времени". Произведение опубликовано на страницах журнала "Шарк юлдузи" через пару лет - в 2003 году (Самыми мелкими шрифтами в истории печати Узбекистана!) В течение этих двух лет и вообще, за последние пять, естественно, Атаули написал еще немало. Например, рассказы "Отчет", "Естествоиспытатель", "Путешествие", пять эссе из цикла "Пирамида духовности"… В настоящее время завершает новый, пятый по счету прозаический дастан про жизнь и деятельность современника, ученого-психолога, о котором можно сказать: "Вот он узбекский Фрейд!"…
       Три года назад Атаули к своим новым произведениям "Веление времени" и "Народ - друг Фараби" добавил самые лучшие рассказы и эссе, написанные в разные годы, и подготовил рукопись приличной книги, дающей достаточно полное представление о его разностороннем творчестве и сдал ее в ИПАК "Шарк". Однако в течение трех лет не удалось найти спонсора, готового оплатить выпуск этой книги.
       Говорят, Миртемир прочитав свое стихотворение "Мама дорогая" (а это один из самых прекрасных образцов узбекской поэзии ХХ столетия) в большом собрании Союза писателей в присутствии всех знаменитых поэтов, перед своим шестидесятилетием, со свойственной ему скромностью спрашивал: "Скажите, можно ли опубликовать это стихотворение?.." Атаули, конечно, не подделывается под Миртемира. Но в качестве творческого работника Союза писателей Узбекистана, пашущего вот уже двадцать три года - почти в два раза дольше, чем Миртемир и завершающего свой пятый дастан под названием "Совесть", готовь спросить: "Можеть ли настоящий труженик пера вот уже сорок лет добросовестно работающий в четырех-пяти направлениях литературы накануне своего шестидесятилетия рассчитывать взять в свои руки и увидеть своими глазами, не полное собрание сочинений или не избранные произведения в нескольких томах, как другие, а всего лишь одну-единственную качественную книгу?"
       ИСПОВЕДЬ В КОНЦЕ ИСПОВЕДИ: Данная автобиография является завершающей статьей цикла "Пирамида духовности". Первые три статьи из этого цикла опубликованы в еженедельниках "УзАС" и "Мохият" ("Сущность") и в журнале "Ёшлик". Еще две публикуютя в журналах "Гулистан" ("Страна цветов") и "Мулокот" ("Соприкосновение").
       У народа есть пословица: "Для себя умри, сирота". Это самая горькая в мире пословица! Как убедительно доказывает шедевр литературы - "Озорник" Гафура Гуляма, на самом деле сирота для себя не умирает, а наоборот, горит желанием выжить, изо всех сил борется за существование. Одним из способов такой борьбы, как известно, является самообслуживание.
       В современной литературе разновидности самообслуживания все более размножаются… Предлагаю лишь одну из них Вашему вниманию, записавший автобиографию писателя Атаули на белый листок бумаги переводчик, публицист и критик
…

ПРИЛОЖЕНИЕ К ПРИЛОЖЕНИЮ: Чукча вместо подписи поставил три знака "плюс". Его спросили: что это означает? А он ответил: "Это мое имя, фамилия и учёная степень!" Признаюсь, в отличие от чукчи я не имею учёной степени. А если кто задастся вопросом: "Что означает три точки в конце текста?", отвечаю: "Это переводческое дело, публицистика и критика - на таких довольно крепких точках опоры основывается прозаик Атаули!" Теперь эту автобиографию, пожалуй, можно и нужно продолжать от первого лица, то  есть, непосредственно в качестве прозаика!
       Данная автобиография была написана весной 2006 года, как уже сказано выше, в качестве приложения к книжке "Пирамида духовности". Можно сказать, она в течение пяти лет делала своё дело! Например, по-моему, благодаря ней, книжка "Пирамида духовности" почти молниеносно была выпущена, хотя в считанных экземплярах. В свою очередь, благодаря этой книжке, наконец-то, к концу 2006 года была выпущена и книга "Веление времени"! Такая красивая книга с твёрдым переплетом и блестящей белой бумагой, о которой мечтал ровно тридцать лет в течение своей творческой деятельности и чего, наконец-то добился в возрасте 57 лет!
В 2006 году представились ещё две возможности. Во-первых, ведущее издательство республики "Узбекистон" начало издавать художественную литературу! Как только узнал об этой радостной вести, сразу же многострадальную рукопись своего самого крупного произведения "Тайна тайн (Туркестанский эпос)" забрал с издательства имени Гафура Гуляма и "торжественно" отдал в это издательство! Во-вторых, ведущая газета республики на русском языке "Народное слово" официально заказала написать "что-нибудь об Абдулле Кадири в связи с 112-летием со дня его рождения!" Естественно, с удовольствием принял этот заказ и, после пятнадцатилетнего "перерыва" написал на русском языке эссе "Основоположник национальной романистики". Оно, можно сказать, впервые в моей жизни было немедленно опубликовано! Не зря говорят, что "Аппетит приходит во время еды". По собственной инициативе сразу же написал ещё одно эссе под названием "Возвыщение духа" вокруг цикла эссе на узбекском языке "Пирамида духовности". И оно немедленно было опубликовано в данной газете "Народное слово". 
       В начале 2007 года осуществилась ещё одна моя, можно сказать,  тридцатилетняя мечта: впервые имел возможность находиться на годичном творческом отпуске, хотя за свой счёт! Максимально используя персональный компьютер сына, который обучился в одном из ведущих университетов США, свой отпуск начал с доработкой рукописи "Туркестанского эпоса". А дальше… переделал и переписал на компьютере всё, что было написано в течение тридцати лет и, на мой взгляд, не утратило свою значимость. Получилось девять томов! Первый, разумеется, состовлял "Туркестанский эпос"! Второй - романы "Посол (Ходжа Насриддин решил не умирать)", "Народ - друг Фараби" и "Веление времени". Третий - повести "Окошка души", "Мелодия сурная", "Круговорот вселенного" и рассказы. Четвёртый и пятый тома - все эссе. Шестой и седьмой - все переводы, осуществлённые с русского, казахского и каракалпакского языков. Восьмой - критические статьи. Девятый - неопубликованные в своё время рукописи рассказов и эссе.
       Тогда, в конце 2007 года решил "копать ещё глубже"! Дело в том, что в течение тридцати лет, помимо того, что временами пишу на русском языке критические статьи, которые в своё время было опубликовано в Ташкенте и в Москве, регулярно вёл дневники, чтобы, во-первых, как можно лучше владеть русской письменной речью, во-вторых, точно фиксировать весь свой творческий путь. Сначала собрал всё, что написано на русском языке. Затем перелистал около двадцати общих тетрадей. На основе их подготовил, как характеризовал покойный Орлов Андрей Николаевич - опытный редактор, работавший летературным консультантом Союза писателей Узбекистана, после редактирования данной рукописи, "капитальный труд", "эпохальная вещь" под названием "Творческая лаборотория". Десятый и одиннадцатый тома составляли эти вещи, написанные на русском языке.
       Перед завершением творческого отпуска решил все дела довести до своего победного конца. Дневники на русском языке я вёл с 1978 по 1991 года, то есть, до независимости Республики Узбекистан! А ведь щестнадцать лет независимости!.. Это такая история, к которой можно и нужно посвятить не одну, а десятки, может быть, сотни книг! Написал новый роман-эссе или, другими словами, роман-хронику на узбекском языке под названием "Хакикат" ("Истина") о своих переживаниях в 1991-2006 годах. Он и составил двенадцатый том! При этом прекрасно знал: двенадцать томов сочинений… вряд ли будет выпущено в ближайщие годы. Всё же, важное и нужное дело, пока не поздно, сделано с надеждой на будущее. А надежда, как вы сами знаете, умирает последней!..
В 2007 году свершились ещё три довольно значимые события! Во-первых, написанное в 1999 году и тогда же прочитанное мною по республиканскому радио крупное эссе под названием "Бессмертная душа народа" в 90 страницах, где впервые был сделан развернутый эстетический анализ узбекского героического эпоса "Алпамыш", после восьмилетнего "перерыва", наконец-то, было опубликовано в журнале "Шарк юлдузи"! Во-вторых, мой перевод с каракалпакского языка историческую трагедию известного каракалпакского прозаика Тулепбергена Каипбергенова "Дедушка Айдос", осуществленное в 2000 году, после семилетнего "перерыва" опубликовано в журнале "Жахон адабиёти" ("Всемирная литература"). И, наконец, мой исторический рассказ "Хадди Искандари - последний предел Александра Македонского" было опулбиковано в журнале "Звезда Востока" в переводе на русский язык известным русским писателем и редактором Усто Али (Устименко Алексей Петрович).
В 2008 году были написаны новые исторические рассказы из цикла "Махмуды", эссе "Исповедь", "Мольба", "Быть хозяином богатств языка", "Родник нежного чувства". После десятилетнего "перерыва" было опубликованы ещё два эссе: "Искусные любезности Атайи" - в еженедельнике "УзАС" (Литература и искусства Узбекистана), и "Великий прозаик" в журнале "Тафаккур" (Размышление). Они были написаны в 1998 году и тогда прочитаны по республиканскому радио.
Думаю, большим творческим достижением моим было то, что в 2008 году перевёл на узбекский язык одну из щедевров русской прозы ХХ столетия, философскую повесть Фазиля Искандера "Кролики и удавы". Написал критическое эссе "Последнее слово о велении судьбы" с анализом последнего романа Чингиза Айтматова "Когда падают горы (Вечная невеста)". Оно опубликовано в газете "Мохият" ("Сущность"). Сам экстренно перевёл данное эссе на русскый язык, и оно выпущено в коллективном сборнике "Чингиз Айтматов навечно в сердцах узбекистанцев" под названием "Воплощенная мечта", а также размещено на официальном сайте Республики Киргизистан в интернете.
       Пожалуй, самым плодотворным годом в моей творческой жизни был 2009 год! В этом году, например, журнал "Шарк юлдузи" опубликовал цикл исторических рассказов "Махмуды". Журнал "Жахон адабиёти" опубликовал перевод философской сказки Фазиля Искандера "Кролики и удавы". Эссе "Мольба" опубликовано в журнале "Ёшлик" (Молодость). Написаны исторические рассказы "Одна луноликая", "Рукопись" и "Карасув", рассказ "Чужая боль". Все они почти немедленно были опубликованы в газетах и журналах! Эссе "Приподнятый дух", "Слово независимого народа", "Благоустроенность души", "Самая великая дорога", "Душа ребёнка", "Воспитания таланта", "От фонда к добру", "Цена удостоворения", "Искреннее слово", штрихи к портретам Азада Шарафиддинова, Тулепбергена Каипбергенова, Турсунбая Адашбаева и Асила Рашидова под названиями "Темп", "Школа творческого опыта", "Правдивый" и "Подлинность". Больше половины этих эссе не были опубликованы до сих пор!..
Самыми важными и судьбоносными событиями 2009 года, несомненно, было то, что в первой половине года, а точнее, 2 апреля - днём раньше своего шестидесятилетия! - наконец-то выпущена главная моя книга "Тайна тайн (Туркестансикй эпос)" по издательсву "Узбекистан" с предисловием доктора филологических наук, профессора, деятеля науки Республики Узбекистан Абдугафура Расулова! Во второй половине, а точнее, 12 ноября было проведено в Союзе писателей Узбекистана творческий вечер, посвященный 60-летию со дня рождения писателя Атаули! Вёл данный вечер Абдулла Арипов. Выступали Бахтияр Назаров, Мухаммад Али, Эркин Самандар, Аман Мухтар, Эрнст Бегматов, Махмуд Таир, Янгибай Кучкаров, Турсунбай Адашбаев, Бахадыр Карим, Мирпулат Мирзо, Сабир Унар.
       Ещё одно событие 2009 года (если такое довольно грустное состояние можно назвать "событием"!) было то, что 3 апреля  была оформлена пенсия - мне исполнилось ровно 60 лет! Тогда назначили пенсию в размере 130 тысяч сумов (а к концу 2010 года стала - 243 тысяч сумов!).
2010 год! Текущий год! Первый год пенсии! В этом году:
       - перевёл восемь рассказов италянского прозаика Дино Буццати с русского языка. Они опубликованы в журналах "Ёшлик", "Шарк юлдузи", "Жахон адабиёти";
       - выпущен сборник рассказов под названием "Пятно на лбу коня" по издательству "Янги аср авлоди" (Поколение нового века);
       - по республиканскому радио были передачи "Бедорлик" (Бодроствование) и "Умр йуллари" (Пути жизни) о творчестве Атаули, а я сам читал свой исторический рассказ "Поён" (Конец) о Пахлаване Махмуде;
       - написаны исторические рассказы "Ноев ковчег" и "Узбекское Отелло", цикл рассказов-былей "Семиречье". Из них исторический рассказ "Ноев ковчег" опубликован в журнале "Восток свыше" в авторизованном переводе на русскый язык известным русским писателем Усто Али (Устименко Алексей Петрович).
       Пожалуй, самое заметное событие года и, может быть, всей творческой деятельности было и остается подготовка настоящего сборника рассказов и эссе в переводе на русскый язык!
       Так встречаю новый 2011 год - год своего 62-летие!


bosh

главная

main
Hosted by uCoz